Кто-то стукнул в окно – он вздрогнул и открыл глаза. Раньше он бы уловил звуки шагов.

– Возьми телефон, брат хочет с тобой поговорить, – сказал Павел, залезая в машину.

Алек взял трубку:

– Привет, как ты? Что произошло? – в голосе Кирилла слышалась тревога.

– Газ в квартире взорвался, – Алек не хотел распространяться о случившемся.

– Очередной адресат?

– Да.

– Ты был в этот момент открыт? – брат понимал, каково это.

– Да, – Алек поморщился, вспомнив накрывшую его взрывную волну.

– Ладно, ты знаешь, что делать. Я попросил Пашу побыть с тобой, а в воскресенье утром приеду сам. С понедельника у меня курсы, так что, жди в гости.

– Я рад. Ты сказал кому-нибудь? – Алек устало откинулся на спинку сиденья.

– Ещё нет.

– У меня просьба – не говори.

– Почему? Думаешь, он будет волноваться? Или приедет со мной? – брат усмехнулся.

– Просто… не надо. Пожалуйста. Незачем ему об этом знать.

– Хорошо, не скажу. Паша поспит на моей кровати. И ты тоже сразу ложись, судя по его словам, тебе пришлось тяжко. До встречи! Дай ему трубку, я его проинструктирую.

Алек хотел было возмутиться, но потом махнул рукой и без возражений передал телефон.

За выходные он более или менее пришел в себя, но по-прежнему чувствовал разбитость. Когда он появился в офисе, там только и было разговоров, что о взрыве. Проходя мимо застеклённых кабинок, Алек ловил на себе взгляды коллег, с которыми, впрочем, за эти годы так и не сблизился. Они продолжали оставаться для него посторонними, большинство из них он не узнает, встретив на улице. Его передёргивало от мысли, что все эти люди в выходные занимались тем, что обсуждали его действия. Рабочий чат в мессенджере просто кипел. Основным источником сведений был юный напарник, который, в отличие от Алека, с наслаждением купался в лучах хоть и сомнительной, но славы, время от времени добавляя в свой рассказ новые подробности. Женская половина коллектива наиболее активно реагировала на его слова. Кирилл, как и обещал, приехал в воскресенье, и очень веселился, читая их переписку, но Алек в этом плане не отличался чувством юмора и мрачно отмалчивался.

В понедельник он, как обычно, подошёл к стойке регистрации, чтобы забрать конверты – но секретарь сказала, что ему следует сперва заглянуть к начальнику. Алек с сожалением вытащил наушники, стянул куртку, снял капюшон и, постучавшись, вошёл в просторный кабинет.

– Садись, пожалуйста. Я вызвал тебя, чтобы поговорить о происшествии, случившемся в пятницу. Скажу сразу, что ни в чём тебя не виню, просто вы оба оказались не в то время и не в том месте. Просто хотел спросить – тебе есть что добавить к рассказу напарника? – начальник выглядел так же, как всегда. Волосы с проседью аккуратно зачесаны назад, цепкий взгляд, аккуратно завязанный галстук, безупречно отглаженный костюм, холёные руки. На столе – груда бумаг, очки в тонкой золотой оправе и неожиданно – старенький офисный набор, закопчённый, с навсегда остановившимися часами с треснувшим циферблатом, весьма странный сувенир из прошлого.

Алек отрицательно покачал головой. Он не стал садиться – на ногах он чувствовал себя увереннее.

– Вижу, ты не из разговорчивых, – начальник продолжал сверлить его взглядом.

Алек пожал плечами. К чему эта беседа? Он-то считал этот случай своей ошибкой – не надо было подпускать напарника к двери и отвлекаться; ему стоило быть более собранным и реагировать быстрее. Возможно, окажись он там раньше, смог бы предотвратить взрыв и последовавший за ним пожар – десять-пятнадцать минут решили бы всё. Или же само его появление спровоцировало адресата очередного письма на столь отчаянный шаг. Кто знает, что творилось в голове у допившегося до белой горячки мужика, какую угрозу он уловил во внезапно раздавшемся стуке в дверь?