К дьяволу истинность Анастасия Миллюр

1. ГЛАВА 1. ЭРИВАЛЬД

Подпрыгивая на очередной кочке, я крепче прижимаю к себе драгоценную шкатулку, не в силах подавить наползающую на лицо улыбку.

— Еще чуть-чуть, и карета взорвется от твоей радости... — ворчит моя телохранительница. — Надо было ехать на лошади.

Я счастливо вздыхаю и откидываюсь на спинку сидения.

— Помолчи... Что ты вообще понимаешь?

Аккуратно большим пальцем вожу по узору на крышке и представляю реакцию Кайрана, когда я подарю ему это. Драгоценный кинжал из утерянной древней драконьей стали, что добывали еще на горах Эвиона. Легендарное оружие, выкованное великим мастером Эдвульдом, ценность которого невозможно ни описать, ни объяснить.

Кайран еще с малых лет рассказывал мне об этой потерянной реликвии, и каждый раз его взгляд загорался тысячей искорок, таких теплых, что в них можно было бы согреться даже в самую лютую стужу.

Лишь Единый знает, каких трудов мне стоило достать его, сколько насмешек и пренебрежения мне пришлось вынести, но это все ведь такой пустяк... Все меркнет перед той радостью, которую испытает Кайран, когда получит его.

В моей груди столько восторга, что хочется кричать и петь, лишь воображая себе эту сцену. Я еще крепче прижимаю к себе шкатулку и не могу сдержать смешок. Внутри так щекочет, и так сильно бьется сердце... Это вообще нормально быть такой безудержно влюбленной в своего истинного?

— Все-все... Прекращай, умоляю... — стонет Гарсия. — Мы уже все поняли... Твои вздохи и хихиканья слышал уже весь гарнизон. О, Единый...

Я кладу щеку на бок шкатулки и, весело прищуриваясь, смотрю на девушку в черных легких доспехах.

— Когда-нибудь и ты познаешь это блаженное чувство любви, — заговорщически шепчу я.

Гарсия делает движение, словно ее тошнит, а потом фыркает.

— Ты проклинаешь меня, что ли?

— Я желаю тебе счастья, глупышка! — смеюсь я.

— Вот уж увольте... — ворчит она и поворачивается к окну, а затем облегченно выдыхает и закатывает глаза, вознося молитву Единому. — Мы приехали! Наконец-то, это закончится!

Я тут же прилипаю носом к окну, готовая выпрыгнуть из кареты прямо на ходу, чтобы скорее побежать к Кайрану. Останавливает лишь то, что такое поведение не должно быть свойственно будущей императрице. И если домашние уже привыкли к такому, то при дворе моей порывистости не оценят.

Поэтому, когда карета останавливается, я принимаю руку рыцаря и чинно схожу вниз, являя собой пример благоразумия и воспитанности. Но стоит мне бросить взгляд на дворец - представить, что где-то там за бумагами работает Кайран, и что совсем скоро он получит подарок, о котором даже и мечтать не смел, как все мое благоразумие сметает безумной волной предвкушения, и я, подхватив юбки одной рукой и крепче прижав шкатулку другой, бегу вверх по лестнице, под окрики стражи и рыцарей.

Внутри бурлит веселье и радость, и я не сдерживаю смеха, пролетая мимо камердинера, на лице которого отчего-то застывает странное встревоженное выражение. Но разве у меня есть хоть мгновение, чтобы задуматься об этом?

За мной гонится уже целая орава слуг вперемешку с рыцарями, наперебой призывая меня к поддержанию принятого церемониала. Какая глупость, правда? Посмотрела бы я на них, если бы им не терпелось принести в дар своему возлюбленному утерянное сокровище его рода! Лучше выслушаю потом нравоучения от своих учителей, но сейчас порадуюсь вволю!

Под стук каблучков, эхом отражавшимся от стен, я быстро пробегаю мимо приемной залы, направляясь прямо к кабинету Кайрана. Но что-то заставляет меня остановиться. Это было неведомое ощущение на уровне интуиции, к которой я прислушивалась с малых лет. Я торможу, шумно дыша после забега вверх по ступенькам, но отчего-то стараюсь вдыхать и выдыхать, как можно тише и на цыпочках подкрадываюсь к приоткрытой двери.

Гонящаяся толпа также замирает на небольшом расстоянии от меня, словно натыкаясь на невидимую стену. Будто бы следуя негласному закону, суть которого витает в воздухе, никто не произносит ни слова. Ощущая на себя с десяток напряженных глаз, я, все еще улыбаясь, осторожно заглядываю в небольшую щелочку, и улыбка застывает на губах.

— Когда ты ей скажешь? — капризно произносит невероятной красоты девушка, сидя на коленях у Кайрана.

Он в ответ улыбается, берет локон ее золотистых волос и прижимает к губам, а затем долго и с наслаждением вдыхает, прикрывая глаза. Девушка смеется и несильно ударяет его по плечу.

— Я серьезно! Я твоя истинная, и хочу, чтобы вся империя считала таковой именно меня, а не эту самозванку!

Она смотрит на него ласково, но выжидающе, и Кайран в ответ гладит ее по голове с улыбкой.

— Все не так просто, радость моя.

Ровные розовые губки морщатся, и девушка хмурит брови.

— Что тут сложного? Вы просто заигрались! Она не твоя истинная, и дело с концом!

Куда подевался весь воздух? Я серьезно... Почему я не могу сделать ни единого вздоха? И тело... Почему мое тело совершенно не ощущается? Задыхаясь, я до боли стискиваю шкатулку. В груди надувается жгучий шар, который становится больше и больше с каждой секундой, а перед глазами все начинает расплываться и двоиться.

— Ты права, она – никто, но...

«Она – никто».

Шар лопается, взрывается, и огненная лава раскатывается по всему телу. Ощущение, словно все мои внутренности и кости разом бросили в кипяток. Но вместе с этим возвращается способность дышать, и я тут же делаю глубокий и шумный вдох.

Эти двое тут же вздрагивают, словно пойманные с поличным воришки, и оборачиваются к двери. А с моим миром продолжают твориться странности, и внезапно он сужается до точек соприкосновения их тел. Ее ягодицы поверх его бедер. Его рука на ее спине. Ее ладонь на его плече.

Я впиваюсь ногтями в ладонь, и чувствую влажную теплоту на кончиках пальцев. Хочу улыбнуться, сказать хоть что-то, но мой рот онемел. Я даже не могу сдвинуться с места, потому что мои ноги отчего-то приросли к полу.

— Эривальд! Что ты тут забыла?!

Голос возлюбленного заставляет меня вздрогнуть и посмотреть прямо на него. Наши глаза встречаются, и вдруг в груди становится очень-очень больно, это такая резкая и невыносимая боль, что я пошатываюсь. Его янтарные глаза темнеют от гнева, и почему-то от этого боль только усиливается, а я, не в силах этого выносить, зажмуриваюсь.

Уголки моего рта дрожат, но мне все же удается выдавить улыбку.

— Кайран... — на грани слышимости произношу я, просто не находя других слов.

Есть ли в этом и иных мирах книги этикета, предписывающие правила поведения в подобных случаях? Мне бы пригодилось парочку советов. О Единый... Какая же это все-таки глупость.

— Эривальд! Как ты посмела явиться без предупреждения?!

Такой ледяной и жестокой голос. Раньше мне доводилось слышать подобный тон лишь на учебном плаце, когда Кайран отчитывал провинившегося рыцаря. Ни разу за все наши девять лет знакомства он не говорил так со мной. Ни единого раза.

Клянусь, в мое тело что-то вселилось, потому что внутри становится очень холодно. Я читала, что такие симптомы при одержимости неупокоенным духом. Мои мышцы и кости словно покрываются коркой льда. Я выдыхаю и вдыхаю снова. Открываю глаза. Моя рука распахивает дверь, а ноги несут меня вглубь залы.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, не хотела тревожить и подглядывать, — произносит мой рот, а тело склоняется в реверансе. — Не хотела быть непрошеным гостем.

Я слышу, как скрипит кресло, пока Кайран поднимается. Слышу звук его тихих шагов. Краем глаза вижу руку, тянущуюся ко мне и отчего-то отшатываюсь. Мы оба замираем. На губы наползает кривая усмешка.

— Ваше Высочество... Я... Пришла, чтобы отдать вам кое-что...

Мои руки суют ему шкатулку, но он медлит.

Лед внутри начинает трещать, и я отчетливо понимаю, что мне нужно убраться отсюда до того, как прорвет плотину. Сквозь трещины уже начинает сочиться тревога, и я пихаю шкатулку ему в живот.

— Берите же! — восклицаю я, и, едва почувствовав, что вес шкатулки, давящий на пальцы, ослабевает, тут же отрываю руки, разворачиваюсь и бегу так, словно за мной гонятся все создания Преисподней.

Оступаюсь на лестнице и едва ли не качусь кубарем вниз, но в последний момент успеваю схватить за перила. Сердце пропускает удар, а лед начинает трещать с новой силой. Перед глазами все плывет, а в груди снова не хватает воздуха. Всхлипываю, и в одно мгновение оказываюсь на улице.

— Карету! — кричу я, ловя встревоженный взгляд Гарсии.

Мои губы начинают дрожать, и я сдерживаюсь из последних сил.

— Остановите леди! — слышу я жесткий приказ Кайрана и тут же передо мной появляется парочка рыцарей.

В их глазах читается сожаление, но они вынуждены подчиняться приказом. Я замираю, почти молю их взглядом дать мне пройти, но они лишь поджимают губы и сжимают рукоять меча, предупреждая о последствиях.

Замечаю быстро приближающуюся Гарсию, в глазах которой решимость растерзать всех, кто посмел причинить мне хоть каплю боли. Эта женщина будет вырывать меня даже из когтистых лап самого Дьявола. Стоит мне отдать приказ, и она немедленно вступит в бой. Но нужно ли здесь действительно так рисковать?

— Миледи, вам нужна помощь? — угрожающе произносит она, и рыцари невольно вздрагивают.

Неудивительно, ведь Гарсия является вторым мастером меча Империи. И парочку этих рыцарей она просто размажет одной левой и не запыхается. Все во дворе перед дворцом словно замирают, боясь пошевелиться и спровоцировать кровавую резню.