Отправив очередную «Коровку» в рот (прямо всю сразу, вот же!) и запив ее крепким купчиком, Сурок резюмировал:

– У меня пока слишком мало данных, чтобы делать выводы, надо продолжать эксперименты. Теперь моя очередь.

Я немножко подумал, покатал мысль в голове так и этак, и мягко ответил:

– Нет, Коля, пробовать ты не будешь однозначно. Только после меня, когда у меня все получится. Тихо, тихо, не кипишуй! В крайнем случае, если случится, что я отсюда исчезну, как и сам твой прибор, обещаю: я тебе помогу там так, что ты не просто не сядешь, но еще и не убьёшь никого. Но, прикинь сам, что если ты сейчас нажмешь кнопку и исчезнешь с концами? Как думаешь, что буду делать я? Подумай, ты же умный.

– Найдешь способ достать меня на воле! – не задумываясь, ответил он. – Так что мне нет смысла тебя обманывать.

– Не торопись, – самым добрым своим голосом продолжил я. – Это ты сейчас так думаешь. А там можешь решить иначе, рассказать все тем же конторским и меня тихонько прикопают. Когда речь идет о государственных интересах, отдельная человеческая жизнь и даже многие жизни значения не имеют, поверь. А уж жизнь какого-то зека вообще лишняя, воздух без него в стране чище станет.

Я, глядя ему прямо в глаза, не торопясь, отхлебнул из своего бокала и продолжил:

– А возможен и другой вариант. Ты изменишь свое прошлое, никого не убьешь, в тюрьму не сядешь, мы с тобой не встретимся, и я просто забуду о тебе. Может же такое быть?

– Теоретически может быть все что угодно, слишком мало фактов для обобщения и выводов, – вздохнул физик. – Но, мне кажется, последнее маловероятно. Не в том смысле, что я не сяду или сяду, а что ты забудешь обо мне и моем изобретении. Есть ощущение, что мы с тобой и с этим прибором теперь как-то связаны, и связь эту уже не разорвать.

– То есть, – улыбнулся я, – первый вариант ты не исключаешь.

Он опять вздохнул и ловко цапнул следующую конфету. Я сдержался и на этот раз, но уже на грани.

– Как ученый, я не могу исключать никакие варианты. Тем более что изложенный тобой вариант, если посмотреть непредвзято, возможно, лучший.

И он закинул конфету в рот. Вот же сука, – я чуть не захлебнулся от возмущения, он даже не попытался меня разубедить! Но внешне я все так же продолжал доброжелательно улыбаться. Видимо, он все же что-то прочел в моих глазах и вздрогнул.

– Я же чисто теоретически, – пролепетал он испуганно.

– Все нормально, Коля, – успокоил его я. – ты честен, а это сейчас главное. Но зато ты и сам теперь видишь, что, прежде чем менять твою судьбу, надо сначала закончить со мной. В чем я не прав?

Он вновь тяжело вздохнул и пожал плечами:

– Ладно, давай попробуем еще раз?

– Давай попробуем, – согласился я. – Сейчас только на дальняк12 схожу, что-то придавило от этих разговоров.

И я вышел из отсека, прихватив, естественно, аппарат с собой. Впрочем, я его и не вынимал из кармана.

А в это время Нечай отполз от открытого окна, обошел барак и сев на лавочку, задумался. Да, он не был человеком образованным, в свое время кое-как восьмилетку закончил, но и дураком никогда не был. Пусть он был и не очень умным, но зато сообразительным и хитрым. И ему тоже очень хотелось изменить свою судьбу, чем он хуже Пастора?

Достав из кармана пачку сигарет, он закурил. Вот только, делать-то что? Вчера он попытался привлечь смотрящего, но так ничего ему и не рассказал, в надежде на то, что одно его внезапное появление сорвет планы или заставит Пастора как-то проболтаться. Это он зря, конечно. Положенец хоть и крут, но по части ума до Пастора ему как до Америки раком. Вопрос сейчас в том, захочет ли Пастор помочь ему? Они давние кенты, неужели кинет? Да нет, так-то вопросов ёк, кинуть может легко. Пастор крученный как поросячий хвост, не одного лоха сожрал. Но попробовать можно же, почему бы и нет? В конце концов, он и сам непрост. И Нечай, кинув окурок в ближайшую урну и не попав, встал и зашел в барак. Пастор все же кент, он его не кидал пока ни разу.