— Не смей, — командует Тимур, когда я затыкаю уши, чтобы не слушать его. — Мои слова для тебя истина. Повтори их, кстати.

— Я ничтожество, — набираю в легкие воздух. — Безмозглая тварь. Всем, что у меня есть, обязана тебе. И всю жизнь буду помнить это. Благодарить и безропотно служить тебе. Ты вытащил меня из грязи и сделал человеком. Я живу только для того, чтобы удовлетворять твои потребности…

— Почему ты не смотришь мне в глаза? Повтори еще раз.

Иногда я повторяла этот текст до двадцати раз за ночь. Он голую ставил меня на колени на балконе и заставлял как мантру наговаривать этот жуткий текст. В такие моменты его лицо сияло блаженством. Мне кажется, унижая меня, Тимур получает больше удовольствия, чем во время секса. Он моральный садист, он ломает мою психику на протяжении нескольких лет. Сначала я сопротивлялась, спорила с ним, а со временем смирилась, приняла и поверила, что я действительно отвратительное существо, ни на что не способное.

Как говорится, если свинье сто раз сказать, что она собака, на сто первый раз она залает.

— Все деньги отдаешь сестре. Тебе не надоело? Ты и так сделала для нее слишком много. Пусть сама себя содержит.

— Ты ведь хорошо знаешь, что она не может. Арина — моя семья. У меня никого больше нет, — внутренности неприятно сжимаются.

— Неверный ответ, Агата. Я твоя семья. Я твой хозяин, и ты должна меня слушаться. Так ведь? — каждое слово он вколачивает как гвоздь.

Тимур постепенно убирал из моей жизни всех друзей и знакомых, аргументируя тем, что они плохо влияют на меня и мешают нашим отношениям. Теперь он хочет лишить меня сестры.

— Я много раз предлагал тебе деньги. Ты отказываешься. Хочешь показать мне, что независима. Ладно. Ты не хочешь признавать, но всем ты обязана мне. Я тебя воспитывал под себя целых восемь лет. Помнишь, какая ты была? А как мы встретились?

Он встает с кресла, на ходу снимает рубашку, расстегивает ремень и садится рядом. Тимур двигается медленно, никаких резких движений, только стеклянные глаза выдают его нездоровую одержимость.

— Я ненавижу этот день, — сердце пробивает грудь тяжелыми ударами. Сегодня я позволяю себе говорить много дерзостей, но дрожащие пальцы выдают мой страх.

— Зря. Восемнадцатилетняя наивная девушка с горящими глазами. В тебе было столько жизни, — произнося монотонно слова, мужчина перебирает пальцами мои волосы. — Ты мечтала работать на моем канале, писать статьи. Я влюбился в энергию, которая мощным потоком сшибала все на своем пути.

Ледяная рука забирается под майку и, поглаживая живот, поднимается выше к груди. Мое дыхание учащается, но не от возбуждения. Страшно пошевелиться, чтобы не спровоцировать Раевского на дальнейшие действия. Тимур крутит между пальцами сосок, при этом громко сопит мне в шею. Ледяные мурашки бегут по спине. Я ненавижу свое тело за то, что оно привлекает это чудовище.

— Ну и наконец, Агата. Даже своей карьерой ты обязана мне, — резко срывает с меня майку и дергает пуговицу на джинсах. — Ты бездарный журналист и, если бы не моя протекция, никогда бы не пробилась.

— А вот этого не позволю, — вскакиваю на ноги. Услышанная несправедливость придает смелости. — Ты растоптал меня как женщину, как личность. Но как журналиста не смей меня трогать! У меня много наград и премий. Меня смотрят и читают по всей стране. Ты устроил меня секретарем на маленький развлекательный канал. Вот и вся твоя милость. Это я своим трудом пробивала себе дорогу, ночами не спала, жизнью рисковала. Из года в год я поднималась все выше. Это только моя заслуга!

Щеки начинают гореть огнем, сердце готово выпрыгнуть из груди, но моя ярость лишь забавляет Раевского.