И всё же – почему она не уходит?

Александра

Я справлюсь. Глубокий вдох. Наставления Тани звучат в голове, будто она повторяет их, стоя внутри моего сознания. Она права. Если сейчас дам слабину – всё. Назад дороги не будет. Снова затянет. Снова будет больно.

Выпрямляю спину. Пальцы легко касаются волос – поправляю пряди, расправляю плечи, собираю всё разбежавшееся внутри по частям. В зеркале отражается не та, что была пару минут назад. Не дрожащая, не сломанная. Отражается та, кто знает, чего хочет. Та, кто устала бояться. Та, кто помнит, через что прошла, и больше не позволит наступить на себя.

Он – никто.

Таня смотрит с удовлетворением, как будто сама вырезала меня заново.

– Вот так-то лучше, – произносит она с удовлетворением и подмигивает. – А теперь пошли. Ты должна войти туда так, будто у тебя за спиной армия, готовая растоптать любого, кто осмелится тебя задеть.

– Армии у меня нет, но ты же рядом.Я усмехаюсь краем губ.

– А я за десятерых, – улыбается она и, взяв меня под локоть, уверенно тянет к двери.

Мы возвращаемся в клуб, и шум снова обрушивается на нас, как вал. Толпа сгущается – теперь зал напоминает бурлящее море, где каждый шаг – борьба за пространство. Люди смеются, переговариваются, обнимаются, кто-то с азартом спорит, перегнувшись через стол. У барной стойки трое парней в одинаковых рубашках одновременно заказывают напитки, перебивая друг друга, а рядом девушка в коротком комбинезоне танцует, закрыв глаза, будто в трансе. Я быстро шагаю, пытаясь не отстать от Тани.

Стараюсь сосредоточиться на этом – на чужих движениях, на атмосфере клуба, на собственном дыхании. Мы уже подходим к нашему месту. И я слышу Его. Его смех. Знакомый. До боли. Громкий, легкий, будто ничего в этом мире не способно его потревожить. Замираю. И только затем вижу Мельникова. Он стоит у нашего столика. Наверное, только что подошел. Улыбается, откидывает голову назад, снова смеется. Боже. Столько раз представляла этот момент. Сколько раз я представляла себе эту встречу. Прокручивала её в уме, пытаясь подготовиться, приучить себя не дрожать. Думала, что смогу сдержаться. Что смогу смотреть на него спокойно. Он не изменился. Совсем. Хотя чего я ожидала за эти два месяца. Что он придет в таруре, с тоской в глазах. Но ничего не изменилось. Мы словно виделись вчера . Тот же точёный профиль, резкие скулы, чуть взъерошенные волосы, беспечно уложенные, будто бы сам ветер причесал. Тот же лёгкий изгиб губ, когда он улыбается, и эта особая, ни с чем не сравнимая манера держаться – уверенная, расслабленная, опасно обаятельная. Которая как магнитом притягивала меня.

Я вдыхаю резко, будто меня неожиданно толкнули в ледяную воду. В груди что-то болезненно сжимается, сердце пропускает удар, а потом начинает колотиться так, что ощущаю его гул в висках.

И первая мысль – не «беги», не «спрячься», а:

Боже, как же я скучала.

По его голосу, по тому, как он запрокидывает голову, смеясь, по этой уверенной, чуть ленивой манере двигаться.

По запаху… Знаю, что если подойду ближе, меня накроет волна знакомого аромата, смешанного с нотками виски и чего-то едва уловимого, но до боли родного.

По его рукам. Теплым, сильным, нежным, когда они скользили по моей коже, когда его пальцы запутывались в моих волосах, когда он притягивал меня к себе, обнимая так, будто не отпустит никогда…

Жаркий ком предательски подступает к горлу.

Какого черта?

Сжимаю кулаки, до боли в пальцах, вонзая ногти в ладони, чтобы прийти в себя. Очнуться.

Ничего больше нет. Все это исчезло в тот момент, когда я увидела измену. Как будто по щелчку перед глазами вспыхивает тот самый момент – простыни, смятые не мной, ее обнаженная кожа, и он. Спокойный, равнодушный.