Удалось отговорить от платьица, потому что Ксенька потом захочет в детскую комнату, а там горки, качельки и прочее. Наконец, наряжается в яркие зеленые шортики с вышивкой и розовую футболку с блестяшками. Сочетается, не сочетается – я согласна на все. Лишь бы уже собраться. Делаем хвостики и выходим на улицу. Кира написала, что будет минут через десять, так что я смело выпускаю мелкую на площадку. Пусть хоть немного сбросит энергию. Иначе в автобусе покоя нам не будет.

– Тетя Кила-а-а! – с громким воплем летит Ксенька, завидев подругу.

– Привет, мелкая! – Кира ловит ее на руки и кружит. – Как дела?

– Холосе! – важно кивает егоза. – Идем быстлее! Хочу в лабилинт!

Едем в центр города, там в торговом центре находится зеркальный лабиринт. Я туда не пойду – голова кружится. А Кире с Ксенькой нормально. Пропадают на полчаса. Только фотки мне шлют.

Довольная мелочь уносится в детскую комнату и тут же мчится на пластиковую горку. Мы с Кирой усаживаемся на диванчик. Подруга смотрит так, что понятно – от разговора не отвертеться.

– Так ты мне расскажешь, – спрашивает, сверля меня взглядом, – или тебя пытать надо?

– Кир, я увольняюсь, – отвечаю и выдыхаю. Ну вот, начало положено.

– Как? Когда? Почему? – встревоженная Кира засыпает меня вопросами.

Прикрываю на секундочку глаза. Собираюсь с силами. А потом начинаю говорить...

9. Глава 8

Ульяна

– Вот так вот, – заканчиваю свою речь со вздохом. – Так что мне бы зарплаты дождаться и я ухожу.

– Написать на него заяву, – Кира зло сверкает глазами. – Рассказать начальникам выше, – от избытка чувств стукает кулачком по диванчику.

– А толку? – машу рукой обреченно. – Скажет, что я сама к нему пристаю и предлагаюсь. Мать-одиночка, денег захотела и тому подобное.

– Вот уж правда – Боров, – шипит Кира. – Старый хряк, а все туда же. Ох, Улечка, – гладит меня по плечу, – а к отцу Ксеньки обратиться за помощью не хочешь?

Дергаюсь, как от удара. Отстраняюсь. В глазах сразу же паника.

– Н-нет, – отрицательно машу головой. – Сама справлюсь.

– Ты же знаешь, какие сплетни у нас ходят? – опять заговаривает Кира. – Что ты вообще неизвестно от кого залетела. И понятия не имеешь, кто отец Ксеньки.

– Да какой он отец? – вздыхаю. – Донор спермы и все. Конечно, я знаю, от кого забеременела. Но Ксенька только моя.

– Жить на что будете? – Кира в волнении кусает губы. Бросает тревожные взгляды на мою дочку.

– Найду новую работу, – отвечаю, стараюсь улыбаться, но, кажется, выходит все равно грустно. – Да и есть небольшая заначка. Не шиковать, конечно. Но пару месяцев протянем.

– Бли-ин, – тянет Кира, – такая она у тебя классная, а папка и не в курсе. Такой козел?

По глазам Киры вижу, что ей интересно. Но произносить имя Верховцева я не собираюсь. Ну его. Береженого, как говорится, бог бережет. Бросаю взгляд на дочку. Лепит что-то из кинетического песка под присмотром сотрудницы.

Лапулька моя. Надеюсь, простуды начнут сходить на нет. Конечно, совсем нам от болячек не избавиться, но хотя бы чуть реже и не так тяжело. Поворачиваюсь к Кире.

– Козел, – пожимаю плечами. И единственное дополнение, которое себе позволяю: – И мать у него кобра натуральная.

– Понятно, – Кира хмурится. – Потом куда, в пиццерию? Слопаем чего-нибудь вредного. Накинем жирка на бока.

– На твои бока не прилипнет, – усмехаюсь.

Больше мы тревожные темы не поднимали. Ксенька набегалась, потому мы посидели в пиццерии. И в теплых вечерних сумерках поехали домой. Вымотанная Ксенька сидела у меня на руках и обнимала за шею, положив голову на плечо. Кира, не менее уставшая, тоже поехала домой. Девчонки умотали друг друга.