Корфас коротко кивает всем и выходит прочь.
Гадство!
С громким звяканьем ставлю бокал на чайный столик. Резко встаю с кресла и прохожу к окну. Упираюсь ладонями в подоконник и всматриваюсь в ночь немигающим взглядом.
Внутри всё кипит, зверь рвёт и мечет. Я и сам в бешенстве. Собственное бессилие бесит и злит. Стискиваю зубы, чтобы не зарычать в голос.
Как же, мать твою, всё это так вышло?!
Как допустил?
Не доглядел?
Не уберёг?
Опускаю подбородок к груди и с шумом выдыхаю клубы горячего пара. Хочется орать и разнести всё вокруг. Потому что это невыносимо: знать, что она в опасности.
Где-то, с кем-то. С какой-то мразью, которая посмела тронуть.
Это просто безумие. Личная Бездна, которая кроет, снова, и снова, и снова.
Те редкие разы, когда получалось лечь – засыпал с мыслью о ней. Просыпался – тоже. И даже во сне – она. Бри в белом платье ускользает вперёд, волосы цвета молочного шоколада и воздушная юбка развеваются, будто в невесомости. Я тяну руку, чтобы поймать её, но пальцы хватают лишь воздух, а сама она растворяется, будто туман, и внутри такая тоска разливается, что хочется одного – сдохнуть.
Во сне и наяву. И есть только один способ прекратить всё это – вернуть её.
А до этого хочется одного – убивать.
Безднааа!
– Эй, – морщусь от тяжёлого хлопка по спине. Роланд. – Что думаешь?
– Феликс прав, – Тиррэн тоже тут как тут, упирается спиной в подоконник, скрещивает руки на груди, смотрит прямо перед собой. – Тебе лучше отвлечься, пока не натворил дел. Не надо! Так на меня смотреть! Думаешь, я не догадываюсь, что у тебя в башке сейчас? Работа лучшее лекарство, поверь. Я знаю.
– Мы все знаем, – устало вздыхает Роланд. – Что значит потерять истинную. Поэтому мы здесь и с тобой. Я держу это дело на личном контроле, Хэйдэн. Ты больше ничего не можешь сделать. Если что-то изменится или появятся какие-то зацепки – сразу дам знать, обещаю. А сейчас тебе лучше уехать и заняться своими прямыми обязанностями, пока кресло ректора ещё твоё.
Не хочется признавать, но приходится:
– Вы правы. Так и сделаю.
Меня не было в Академии всего месяц, а бардак такой, будто целый год. Пока разгребал – немного отпустило. Пачки бумаг, лекция, адепты, скрип перьев – привычная обстановка успокаивала.
А потом в один миг всё полетело к хренам собачьим. Потому что в зал вошла ОНА.
Та, из-за которой не спал ночами, рыл носом землю по всей империи, перетряхнул всю столицу. Не только я – полиция, тайная канцелярия, даже Верховный совет – все были в курсе, все искали.
Нашлась.
В моей Академии. Как ни в чём ни бывало. Стоит и хлопает глазищами. Судя по форме и карточке на груди – моя адептка. Так просто.
Пока сходил с ума и невесть что себе придумывал, проклиная всех вокруг, она была в полной безопасности и просто… сидела, мать её, над книжками.
Вдох, выдох. Мысленно считаю до десяти, чтобы не сорваться с места, не взлететь вверх по ступенькам, не сжать до хруста её плечи и не встряхнуть как следует эту наглую мерзавку!
– Ваше имя? – удивляюсь тому, как безэмоционально звучит собственный голос.
И только рябь чешуи под рубашкой даёт понять, что я на грани сейчас.
Контроль. Контроль. Контроль.
– Бриана Эрвиш, господин ректор. Простите за опоздание.
Контроль. Контроль. Контроль.
– Двадцать штрафных баллов, мисс Эрвиш, – отвешиваю стандартное наказание. – И подойдите после занятия.
Продолжаю лекцию, как ни в чём ни бывало. Годами отточенная способность нести информацию в любом состоянии и в любых условиях. Даже сейчас, когда внутри клокочет целая бездна, взгляд зацепил и держит одну-единственную точку на предпоследней парте.