«Помогите!» – кричал он мысленно, но тело отказывалось бороться. Оно просто опускалось всё глубже, отданное на волю течения.

Перед глазами поплыли тёмные пятна, расширяясь, сливаясь друг с другом. Невыносимая боль начала отступать, сменяясь странным онемением. Время растворилось в мутной воде. Верх и низ поменялись местами, а потом исчезли вовсе.

Последней связной мыслью было осознание – его тело больше не принадлежит ему. Он словно наблюдал со стороны, как безвольная оболочка погружается в зелёную глубину.

А потом пришла темнота.

Тьма поглотила Всеслава целиком. Он не чувствовал ни холода воды, ни боли в сломанном теле – только бесконечное падение в пустоту. Звуки исчезли, цвета померкли, время остановилось. Он растворялся в этом небытии, отдаваясь течению, уносящему его всё дальше от поверхности.

Но сквозь эту пелену вдруг пробился голос – далёкий, искажённый толщей воды, но отчётливо знакомый.

– Всеслав! Всеслааав!

Забава. Её крик прорезал темноту, как луч света. Он хотел ответить, хотел потянуться к этому голосу, но тело не слушалось. Руки и ноги словно превратились в камень, тяжёлый и неподъёмный.

– Где он? Боги, помогите! Всеслав!

Голос искажался, дробился на эхо, отражаясь от водной глади. Всеслав осознавал, что продолжает погружаться. Каждое мгновение уносило его глубже, дальше от воздуха, от света, от жизни. У него не было сил сопротивляться – только отдаться этому нисхождению в зелёную бездну.

Озеро вокруг становилось всё темнее. Солнечные лучи, пронизывающие верхние слои воды, не достигали этой глубины. Здесь царили сумрак и тишина. Мысли путались, сливаясь в калейдоскоп образов – детство, отец, кузница, Забава, смеющаяся на берегу, Ждан, прыгающий с обрыва…

Внезапно что-то нарушило этот сонный покой. Всплеск, движение воды, рассекаемой чьим-то телом. Кто-то нырнул за ним, кто-то приближался, разрывая водную толщу быстрыми гребками.