И вот настал праздник Рождества Христова, и сошлись отцы и братия в Карею из всех прочих монастырей и пустынножительных келий. Пришел и старец, учитель мнимого Варнавы, со своим учеником. Прот же, тщательно вглядываясь во всех приходящих, искал такого, который бы отвечал признакам, описываемым Никифором. Увидав инока, пришедшего с тем старцем, он спросил его об имени. Тот назвался Варнавою, и это смутило прота. Он захотел проверить книжные знания пришлого монаха, и когда настало время чтения и была разогнута книга, прот велел иноку, назвавшемуся Варнавою, прочесть вслух собору надлежащее чтение. Тот отказывался, говоря, что он простец и невежда. Старец же его улыбнулся и тихо, смеясь, сказал проту: «Не тревожь его, авва: брат этот еще до сих пор учится слагать буквы и изречения первого псалма». Прот же строго настаивал на своем приказании.

Тогда блаженный Афанасий, видя, что не может утаиться, так как прот грозил ему запрещением, оказал повиновение власти, поставленной от Бога, и стал читать, как умел. У него же был дар громкого, выразительного и приятного слова, так что все слушавшие удивлялись. Удивился и старец его и ужаснулся, видя и слыша то, чего не ожидал, стыдясь, что учил его, как безграмотного, и радовался, благодаря Бога, что сподобился быть учителем столь учительного мужа, и слезы текли у него из глаз.

Тогда узнали все Афанасия, и все оказывали ему уважение. Один из отцов, именем Павел, стал пророчествовать к братии, говоря: «Этот брат, позже нас пришедший на эту гору, упредил нас в добродетели и будет первым среди нас во славе Небесного царствия, ибо многим он будет отцом и наставником спасения». Прот же сказал Афанасию, что Никифор-воевода с братом своим Львом ищет его. Афанасий умолял прота скрыть его, чтобы ему не пришлось расстаться со Святой Горой. Прот понял, что для Афона будет ощутительным лишением, если Афанасий покинет Святую гору, и обещал ничего не говорить тем, кто его искал.

Он позволил Афанасию безмолвствовать отдельно в пустынной келье, в трех верстах от лавры. Там прп. Афанасий стал работать Богу, питаясь трудами рук своих. Будучи прекрасным переписчиком, он работал так быстро, что в шесть дней переписывал всю псалтирь, не оставляя и обычных правил, и за книги отцы подавали ему хлеб.

В то время, как прп. Афанасий жил в окрестностях Карейской лавры в безмолвии, – упомянутый выше Лев, брат Никифора, начальствуя над западными войсками, с помощью Божией и Пресвятой Богоматери, одержал славную победу над свирепыми скифами. Возвращаясь с похода, он зашел на Афонскую гору воздать за победу благодарность Христу Богу и Пречистой Деве. Совершив благодарственную молитву, он принялся прилежно искать Афанасия. Узнав о нем, он поспешил в его безмолвную келью и при виде его сильно обрадовался. С любовью обнимая его, он плакал от радости и проводил в беседах с ним день и ночь, наслаждаясь его премудрыми словами.

Иноки, видя столь великую любовь воеводы к Афанасию, просили его исходатайствовать у Льва милость, чтобы он создал им в Карейской лавре новую, просторную церковь, так как старая была мала и не вмещала всей братии. Афанасий передал эту просьбу, и христолюбивый воевода в тот же час дал ему множество золота и серебра для церковных дел и, простившись с Афанасием и прочими отцами, продолжал свой путь к Царьграду, где рассказал своему брату Никифору о свидании с Афанасием.

С тех пор все отцы Афонские стали почитать и превозносить прп. Афанасия и часто посещали его ради пользы душевной. Он же, любя безмолвие и избегая человеческой славы, удалился из тех мест и обходил внутренние пустыни Святой Горы. Наставляемый Богом, он пришел на самый край Афона, на место, называемое «Мелана», весьма пустынное и отстоящее далеко от других жилищ иноческих. На холме, на самом верху, он поставил себе небольшой шалаш и стал искать высших подвигов. Сперва коварный враг диавол, желая изгнать оттуда преподобного, всячески досаждал ему, боролся с ним помыслами и сильно смущал его, чтобы он уходил от этого места. Но добрый подвижник восставал против помыслов, внушаемых демоном, говоря: «Претерплю я здесь этот год, а по окончании года сделаю, что повелит Господь». Когда же истек год и в последний день нашло на Афанасия от диавола множество помыслов, он стал говорить себе: «Утром выйду отсюда и перейду в Карейскую лавру».