Этого видения сподобился один инок, по имени Матфей, который усердно проходил иноческий подвиг и обладал чистыми и просвещенными сердечными очами. Он, стоя в церкви на утреннем пении благоговейно, со страхом и вниманием, увидал Святейшую Деву, с двумя ангелами входящую в церковь. Один ангел предшествовал Ей со свечой, а другой шел за Ней. Она же, обходя братию, раздавала дары инокам, стоящим на клиросе, и певчим давала по одной золотой монете, стоящим внутри церкви и по другим местам по 12 мелких монет, а стоящим на паперти – по шесть таких монет. Все это видел Матфей и сам сподобился принять из пречистых рук шесть мелких монет. Когда видение кончилось, этот брат пришел к прп. Афанасию и просил его дать ему место в лике поющих и рассказал святому, что видел. Афанасий понял чудную мысль посещения Пресвятой Девы Богородицы, и, возвеселясь духовной радостью, понял, что раздаяние братиям монет означает различные степени духовного их подвига. Ибо более достойные, стоявшие со вниманием и усердием на пении, получили большее подаяние, а менее внимательные получили менее; тот же, кто сподобился видения, был сравнен с менее достойными для того, чтобы, во-первых, возревновал о большем подвиге и, во-вторых, чтобы не возгордился равенством с достойнейшими, но остался смиренномудренным с менее достойными.

Из этого явления можно судить, сколь велико было благоволение Пресвятой Богородицы к прп. Афанасию и его обители. В пространной книге жития преподобного описаны все подробности о его монастыре, какой был там чин, какие уставы и законоположения; желающий все это может прочесть там. Мы же будем продолжать сокращенно повествование о главнейших делах его.

Преподобный Афанасий, предузнав, что воевода Никифор по смерти царя Романа за свою блестящую победу над арабами будет избран царем в Греции, сильно скорбел о том, так как на его деньги была выстроена обитель, в которой он сам обещался стать иноком.

Преподобный настолько скорбел о нарушении обета Никифором, что думал бросил все и бежать из тех мест. Приготовляя свой отъезд, он сказал братии, что хочет идти к царю по делам монастырским. Взяв с собой несколько иноков, он отправился в путь и, дойдя до одного места, оставил при себе всего трех человек, а прочим велел возвратиться в монастырь, говоря, что ему довольно трех спутников до Царьграда. Когда те пошли в лавру, он написал царю письмо, напоминая о его обете и указывая, что он изменил своему доброму намерению ради земного царства. Он укорял царя за то, что ради него принял на себя тяготу устройства обители. Наконец, заканчивал так: «Я не повинен в твоей измене Христу Господу, я оставляю тебе новособранное стадо Божие. Вручи его, кому хочешь, я же считаю достойным Евфимия, опытного жизнью и словом». Одному из трех оставшихся при нем учеников он приказал доставить письмо царю.

В скором времени он отослал и другого ученика, Феодота, в монастырь, как бы с поручением осмотреть его и посетить братию. Сам же остался с одним только учеником по имени Антоний и отправился с ним на Кипр. Там, придя в монастырь, называвшийся «Обитель священных», он упросил игумена, чтобы тот позволил жить ему в пустыне, прилегавшей к обители. Получив позволение, он в безмолвии жил для Бога, питаясь, как и раньше, от трудов рук своих – переписывая книги.

Между тем брат с письмом преподобного, посланный в Царьград, доставил послание в руки царя. Тот сначала обрадовался вести об Афанасии. Когда же, сорвав печать, раскрыл и прочел письмо, сильно опечалился воспоминанием о той неправде, в которой он виноват был пред Богом, и тем, что преподобный Афанасий оставил обитель и ушел неведомо куда. Тогда и брат, узнав о том, что было написано в письме, стал плакать и рыдать, что лишился отца своего. Царь написал в обитель, чтобы Евфимий до времени принял начальствование, и разослал во все области своей страны приказ искать преподобного Афанасия. Розыски коснулись и острова Кипра, и Афанасия чуть было не нашли, но преподобный, узнав об этом, взял с собой ученика и пошел на морской берег. По Божьей воле найдя корабль, готовый к отплытию, он вошел на него и при благоприятном ветре вскоре переправился на другой берег. Преподобный недоумевал, в какую сторону ему идти, и задумал отправиться на поклонение святым местам Иерусалима, но туда путь был неудобен из-за арабского нашествия. Греции же он избегал, чтобы его не нашли посланники царя, и не мог решить, как ему поступить.