Однако новое, внесенное указом, заключается в ином. Указ рядом с названными выше составами (ст. 109, 111, 128, 129 УК РСФСР) выдвигает специальные, более конкретизированные составы, охватывающие не злоупотребление властью, бесхозяйственность и расхищение путем сделок «вообще», а вполне конкретный вид этих злоупотреблений – выпуск недоброкачественной продукции.

Эта тенденция к конкретизации составов нашла свое выражение и в ряде других законодательных актов.

Параллельно с отмеченным процессом конкретизации составов должен быть отмечен и процесс противоположного характера, процесс поглощения некоторых специальных составов составами более общего значения. Этот второй процесс нашел свое наиболее четкое и значительное выражение в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».

Особенная часть Уголовного кодекса, как известно, содержит ряд норм, предусматривающих специальные виды посягательств на социалистическую собственность: ст. 116 (растрата), ч. 2 ст. 169 (мошенничество, причинившее ущерб государственному или общественному имуществу), ст. 109 (в случаях корыстного злоупотребления властью), пункты «г», «д», «е» ст. 162 (хищение социалистической собственности) УК РСФСР. С изданием Указа от 4 июня 1947 г. названные статьи не были отменены; они, следовательно, сохраняют силу в качестве норм УК. Но они вместе с тем потеряли свое самостоятельное значение, ибо они оказались поглощенными нормами Указа от 4 июня 1947 г. Отражая это положение, Пленум Верховного Суда СССР указал, что в связи с изданием указов от 4 июня 1947 г. «не подлежат применению закон от 7 августа 1932 г., ст. 1 Указа от 10 августа 1940 г. об уголовной ответственности за мелкие кражи на производстве и хулиганство, а также статьи 59^>3а (хищение оружия), 116 (растрата), 162 (кража), 165 (грабеж), 166 (похищение лошадей или крупного скота), 166-а (хищение огнестрельного оружия, не подпадающее под признаки ст. 59^>3а), 167 (разбой), ч. 2 ст. 169 (мошенничество, причинившее ущерб государству)».

В отдельных своих определениях Верховный Суд СССР высказывается за фактическое поглощение Указом от 4 июня 1947 г. не только названных в приведенном выше постановлении статей. Так, в определении 1 февраля 1949 г. по делу С. Железнодорожная коллегия Верховного Суда СССР указала: «Подделка штрафных квитанций являлась способом присвоения С. денег, и в данном конкретном случае преступные действия С. охватываются ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. “Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества”, поэтому обвинение С. по ч. 1 ст. 108 УК УССР (ст. 120 УК РСФСР) подлежит исключению из приговора»[143].

Такова же была точка зрения Верховного Суда СССР и в другом случае, когда подсудимому вменялась в вину подделка железнодорожных билетов. Так, постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 декабря 1949 г. по делу К. и других указывает: М., билетный кассир, в июле-сентябре 1948 г. приняла от контролеров для повторной реализации 82 использованных проездных железнодорожных билета с поддельными датами выдачи и номеров поезда, часть из них продала и вырученные за них деньги присвоила совместно с контролерами. Определением Железнодорожной коллегии Верховного Суда СССР преступление М. и других было квалифицировано по ч. 3 ст. 59^>8 УК РСФСР как подделка железнодорожных билетов. Пленум Верховного Суда счел эту квалификацию неправильной и нашел в действиях виновных хищение государственного имущества, предусмотренное Указом от 4 июня 1947 г. без всякого сочетания с ч. 3 ст. 59