Верховный Суд СССР переквалифицировал действия С. со ст. ст. 20 и 127 УК УССР на ст. 97 УК УССР на том основании, что он усмотрел в действиях С. должностное преступление – злоупотребление служебным положением. Между тем в действиях С. имеется совокупность двух преступлений: с одной стороны, должностного преступления, с другой – соучастия в систематической спекуляции. Поэтому действия С. должны быть квалифицированы по ст. 97 и 20-127 УК УССР».

Некоторые уголовно-правовые нормы, не меняясь или мало меняясь в своем словесном выражении, получают в судебной практике новое значение: это – нормы, приспособленные к происшедшим в общественной жизни изменениям. Содержание соответствующих составов поэтому изменилось.

Указанное явление может быть отмечено в ряде случаев. Прежде всего заслуживает внимания ст. 59^>2 УК РСФСР, предусматривающая массовые беспорядки, «сопровождавшиеся погромами, разрушением железнодорожных путей или иных средств сообщения и связи, убийствами, поджогами и другими подобными действиями». Морально-политическое единство советского народа исключает возможность возникновения такого рода беспорядков в Советской стране. Тем не менее ст. 59^>2 УК РСФСР не исчезла из уголовных кодексов; более того, она не исчезла и из практики судов; однако круг явлений, охватываемых ст. 59^>2 УК РСФСР, существенно изменился: ст. 59^>2 УК РСФСР стала применяться по делам, имеющим совершенно иной социальный и политический смысл, – по делам о самосудах. Так, постановление 45-го Пленума Верховного Суда СССР в общей форме указывает: «Самосуды, учиненные массой лиц, должны квалифицироваться как массовые беспорядки по ст. 59^>2 УК РСФСР и соответствующим статьям других союзных республик». Самосуды, конечно, в известном смысле представляют собой «массовые беспорядки»; однако это не вполне те особо опасные массовые беспорядки, «сопровождавшиеся пожарами, разрушениями железнодорожных путей или иных средств сообщения и связи, убийствами, поджогами», о которых говорит ст. 59^>2 УК РСФСР и которые из советской действительности давно исчезли.

Далее, весьма поучительна эволюция понятия спекуляции, частично приведшая к изменению ее состава, но полностью в этих изменениях еще не отраженная.

Первый Декрет о борьбе со спекуляцией был издан 15 ноября 1917 г. Изданный несколько позднее, 22 июля 1918 г., Декрет «О спекуляции» относил к спекуляции сбыт, скупку и хранение с целью сбыта монополизированных или нормированных продуктов питания по ценам выше твердых и других, кроме продуктов питания, монополизированных и нормированных предметов массового потребления, и ряд других преступлений, приравненных к спекуляции (злоупотребления продовольственными карточками и пр.).

Отмена после окончания гражданской войны продразверстки и разрешение Декретом 24 мая 1921 г. свободного обмена, покупки и продажи оставшихся у населения после выполнения натурального налога продуктов сельского хозяйства повлекли за собой изменение понятия «спекуляция».

В соответствии с изменившейся обстановкой Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. дал новое определение спекуляции: спекуляцией признавалось «искусственное повышение цен на товары путем сговора или стачки торговцев между собой или злостного невыпуска товаров на рынок» (ст. 137). Близко к этой редакции и Уголовный кодекс 1926 г. определял спекуляцию как злостное повышение цен на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок. Таким образом, в период, когда частная торговля в известных пределах законом допускалась, спекуляцией охватывались лишь некоторые запретные формы торговой деятельности (искусственное, злостное повышение цен и т. п.).