III. Упомянутые средства концентрации процесса могут весьма благоприятно влиять на ускорение разбирательства дел, однако при условии, что стороны будут действовать добросовестно, что их процессуальные действия будут освещены bona fides. Но эти средства сами по себе бессильны предотвратить запоздавшее приведение фактических обстоятельств или доказательств, так же как и приведение надуманных или несущественных обстоятельств и доказательств, в целях волокиты. Для ликвидации злоупотреблений сторон, задерживающих нормальный ход разбирательства, необходимы специальные средства. Такие средства существуют, использовались и используются теперь в некоторых законодательствах.

1. На первое место следует поставить наиболее радикальный и безусловно определенный способ обеспечения скорости решения дел, при этом обеспечивающий возможность достижения точно определенной степени скорости: установление заранее промежутка времени, в течение которого любой процесс должен быть завершен. Это средство применялось в древнеримском процессе, в котором для одной категории дел (legitima judicia) был определен срок в полтора года, а для второй (judicia quae imperio continentur) – время продолжения службы сановника, давшего формулу истцу. Неоконченное в этот срок дело гасло, «умирало»483. Похожая процессуальная давность (Processverjährung) была известна также русскому дореформенному процессу. Так называемые устные суды в городских округах обязаны были доводить до конца разбирательство по каждому делу в течение трех дней под угрозой наказания (Свод зак., изд. 1857 г., т. X, ч. 2, ст. 1235).

Нерациональность установления такой давности очевидна. «Что делать, когда какой-нибудь свидетель выедет, когда потерян какой-то документ, когда доказательства нужно искать в далекой стране, когда дело находится в зависимости от иных дел? Установить заранее время продолжения процесса можно лишь настолько, насколько возможно заранее определить время продолжения болезни либо морского путешествия»484. Процессуальная давность в римском праве прекратила действовать со времени изменения устройства судов, в которых она применялась. Поэтому Юстиниан прибег к иному средству, имеющему цель сделать невозможным затягивание процесса. А именно он постановил, чтобы в первой инстанции по истечении трех лет от начала процесса сторона могла требовать вынесения решения, даже если противная сторона не закончила представление доказательств. В этом случае суд ограничивался троекратным вызовом противной стороны в течение 10 дней. В позднейшей новелле (115) уже не упоминается о трехлетнем сроке. Юстиниан просто приказал судам в случаях, когда одна из сторон прекращает дальнейшее представление доказательств, трижды назначить противной стороне месячный срок для реализации средств защиты и затем вынести решение485. Но и этот способ ускорения разбирательства не был целесообразен, поскольку, не считаясь с большей или меньшей сложностью процесса, он устанавливал для всех дел одинаковый срок и не затрагивал вопрос о необходимости отсрочки в отдельных случаях486.

2. В каноническом процессе начал использоваться, а в немецком и австрийском получил развитие специальный способ, делающий невозможным умышленное затягивание процесса, известный под названием принципа эвентуальности (Eventualprincip). Сущность этого способа заключалась, как уже было объяснено, в требовании одновременного использования сторонами всех возможных средств защиты, даже если применение одного из них делало другие излишними487. Этот принцип установился в письменном процессе и только там имел смысл и приносил пользу, уменьшая количество состязательных документов. Но при господстве устности, когда перед лицом суда происходит живое разбирательство сторон, этот принцип скорее затрудняет, чем облегчает движение процесса.