Зинаида Парамоновна, как горничная, – добросовестный, ответственный работник, оказалась просто находкой для базы. При ней он забыл, что такое бытовые жалобы отдыхающих, и тут вдруг – заявление.

– Постойте, Зинаида Парамоновна, дорогая моя! – Владлен Иванович встрепенулся, для убедительности подняв руку. – Не надо торопиться. Надо успокоиться, все обдумать, а потом уже писать заявление.

– Подождите… какое заявление?

– Ну вы же только что сами сказали… будем писать заявление… – посмотрел Вдадлен Иванович на горничную.

– Кто сказал? Я?! Ох, простите, оговорилась, я имела в виду объявление! Владлен Иванович, миленький, давайте напишем объявление, чтобы отдыхающие мыли за собой плиту, выносили мусор и не оставляли грязную посуду…

Зинаида Парамоновна ненадолго задумалась, потом добавила:

– Если можно, напишите, пожалуйста, покрупнее.

– Хорошо, я вас понял, – кивнул Владлен Иванович. – Напишу в точности, как вы сказали.

Когда дверь за горничной закрылась, Владлен Иванович облегченно выдохнул и опять достал тетрадь. Некоторое время задумчиво смотрел сквозь записи, мысленно находясь далеко от директорского кабинета, затем поднялся и подошел к небольшому сейфу, стоящему в углу комнаты. На его тусклой металлической дверце поблескивало колесико кодового замка с буквами и цифрами. Набрав кодовое слово, Владлен Иванович открыл дверцу, вытащил свернутый вчетверо листок и развернул его. На пожелтевшей от времени бумаге была изображена схема здания, кое-где располагались дополнительные карандашные пометки и значки. Взгляд Владлена Ивановича мгновенно стал хмурым и сосредоточенным, в нем засквозила тревога.

– Что же запрятано в этих развалинах? И почему мать завещала мне хранить подальше от всех глаз эту карту, а лучше даже уничтожить ее?

Перед мысленным взором возникла мать. После смерти отца он часто видел ее глубокой ночью, склонившейся над старым семейным альбомом, перебирающей пожелтевшие фотографии. Постаревшее лицо матери выражало какую-то невысказанную боль, как если бы что-то невидимое и враждебное постоянно терзало ее…

Взор Владлена Ивановича вновь заскользил по лабиринтам схемы, пытаясь проникнуть в тайну, сокрытую картой…

Вздохнув, Владлен Иванович осторожно свернул хрупкую от времени бумагу и положил ее в сейф. Запер дверцу и набрал нужный код. На поверхности сейфа лежала потрепанная книга с названием «Старая любовь» – подарок друга по случаю юбилея. Он усмехнулся:

– Ничто не вечно под луною. Все куда-то движется, течет, стареет… – Владлен Иванович тряхнул головой. – Нет, меланхолия мне не нужна.

Бодро шагнув к шкафу, он слегка потянул на себя дверцу. На мельхиоровом подносе стоял графин чешского стекла в окружении трех рюмок. Он осторожно достал его и наполнил одну из них.

В это время на подъездной дорожке к базе отдыха «Жемчужина» остановилось такси. Из лениво открывшейся дверцы вышел мужчина среднего возраста, высокий и худощавый. Выставив на выложенную плиткой дорожку большую клетчатую сумку, а сверху на нее два рюкзака, он подал руку и помог выбраться из машины стройной темноволосой девушке.

С места шофера показался невысокий таксист. Его округлое лицо с взъерошенными волосами дополняли очки с большими выпуклыми линзами, отчего его взгляд казался окружающим вопросительно-удивленным:

– Вам помочь?

– Спасибо, Василий. Мы справимся, – мужчина поднял тяжелую сумку с выпирающими боками.

База отдыха «Жемчужина» встретила прибывшую пару прохладой погруженного в задумчивую тень холла и доносившимися со второго этажа звуками телевизора. Откуда-то сбоку из коридора появилась горничная: