К нему тут же пристраивается старший лейтенант Н.

– Доктор, а меня возьмете? Да пошли, чего уж там. Разделите пополам то, что имею. Поднимаемся ко мне в кабинет. По дороге я даю команду повару, чтобы принес чего- нибудь на зуб. У меня в сейфе было двести граммов чистого медицинского. Разливаю по пятьдесят гостям. Себя игнорирую. Повар заносит все, что было на кухне на тот момент. Тарелку с квашеной капустой. Вадим Т. говорит:

– Ничего, пойдет!

Они с Игорем берут по горсти капусты в левые руки, стопки поднимают правыми.

– Ну, будем!

И стоя передо мной и друг против дружки, синхронно выпивают. В этот момент дверь кабинета открывается, смотрю, и на пороге стоит полковник Вознесенский. Я сижу за столом, и наблюдаю такую картину, как в замедленной киносъемке. У обоих моих корефанов пальцы рук медленно самопроизвольно разжимаются и капуста из них высыпается на пол.

– Эт-то что такое! – рявкает командир, – а ну марш отсель!

Офицеры молча ставят рюмки на стол и в мгновение ока растворяются за дверью.

– Доктор, ты зачем их здесь прикармливаешь? – спокойным тоном, без возмущения задает мне вопрос кэп.

– Так замерзли пацаны на плацу. Я проходил мимо вот они спросили, нельзя ли, мол, по капле перехватить?

– Пошли они подальше! Пусть чаем греются, – наливай доктор. И присел к столу. Наливаю кэпу рюмку, полную сотку, все что осталось.

– А себе?

– С вашего разрешения, я воздержусь.

– Ну и ладно, будь здоров! – и он опрокинул содержимое стаканчика себе в глотку, зажевав все той же кислой капустой с солдатского склада. Я передал ему пакетик с поливитаминами для собаки, которые он давно уже заказывал, и они лежали у меня в ящике стола. А ведь он меня предупреждал, что как – нибудь сам за ними зайдет. Вот и зашел, в самый «подходящий» момент. Еще пару минут поговорили ни о чем, и он тоже ретировался.

Вообще полковник Вознесенский был по моим понятиям настоящий командир полка. Я никогда раньше и нигде не видел, чтобы полковники столько времени уделяли солдатам. Он постоянно был с ними. Прыжки и занятия в поле, вождение техники и стрельбы, Вознесенский был всегда среди солдат. Вечерняя прогулка перед отбоем на плацу, он с ними. На утреннем подъеме он обязательно, в каком- либо батальоне. Очередная отправка дембелей, и он по душам общается и прощается, пожимая руку каждому достойному. Все это я замечал, как бы мимоходом, со стороны. И солдаты, соответственно, с любовью относились к нему, потому что своих детей не было.

Но вот в Европе закипел-забулькал, подогретый америкосами Югославский котел. Россия принимает решение помочь сербским славянам-братушкам. Для этого формируют специальный, миротворческий батальон, а его командиром назначают нашего кэпа. Стол был накрыт в одном из залов ВДС. Приглашенных офицеров и прапорщиков Вознесенский лично пофамильно отбирал, чтобы при расставании не видеть лиц тех, кого он не любил. Так как список был оглашен заранее, и я в нем числился, то решил отблагодарить нестандартным подарком.

Учитывая, что он был почти холостяк, сожительницу я в расчет не брал, то решил подарить ему маленькую копию картины Тициана «Даная». Ее я написал сам задолго до этого момента. Пьянка была жесткая. Расставание с настоящим командиром было для многих, кто послужил с ним поболее меня, тяжелым. Вино и водка лились рекой. Не только во рты но и по столам, но и на пол. Многие, не рассчитавшие сил, уснули лицами в тарелках с винегретами и салатами.

Мой подарок произвел фурор. Командир, тоже уже изрядно подвыпивший, медленно его разворачивал. Затем продемонстрировал всем присутствующим, кто еще был в сознании. Ахи и охи долго звучали по залу. Затем кэп сгреб меня в охапку и долго обнимал, царапая мои щеки своей жесткой щетиной. В конце попойки наиболее крепкие на руках отнесли его в командирскую машину. Следующая моя встреча с командиром произошла только лет через двадцать, в «Одноклассниках».