Выбор цветов неслучаен, впрочем, как и жены. Ирисы – это из-за истории с сиреневыми лисами. Где-то за пару лет до этого мы с Олей, её папой и его супругой решили совместно сплавиться по нашей уральской реке Сосьве. Родственный тимбилдинг был затеян из уважения к неписаным традициям: неприлично же встречаться с девушкой без родительского благословления. Забраться в потаённые рыбацкие уголки, про которые знал только папа–геолог, можно было, поднявшись на моторе в верховья, где и таилась секретная старица. (Клёва, кстати, как впоследствии выяснилось, там, можно сказать, не было от слова совсем.) Так вот, в нужном и самом неподходящем месте нам с папой надо было перетащить через высокий, заросший кустами глинистый берег лодки, моторы, наших женщин и всякое необходимое для их комфортной жизни в лесу барахло. Потом по старице плыть до стоянки. Было скользко и утомительно, но оно того стоило. Зеркало открывшегося нашему взору озера сливалось с небом, а мы, как в «Титанике», парили над неподвижной гладью воды между кувшинками, погрузившись в созерцание открывшихся видов. Наши тактично-практичные попутчики потарахтели на своей лодке вперёд искать место под лагерь, мы же задержались, радуясь пению птиц, аромату трав и друг другу. В мыслях было ещё покидать спиннинг в надежде на уху, но единение с природой закончилось, когда Оля, прислушавшись к себе, попросилась на красивый изумрудный берег. Выпрыгнув из лодки, она пропала из виду, а уже через несколько мгновений вся идиллия была нарушена пронзительным возгласом Олиного производства: «А-А-А!!! Сиреневые лисы!!!» Смысл послания был не столько понятен, сколько эмоционален, и я, решив, что на неё напали какие-то лисы, схватив топор, бросился на выручку. Почему они сиреневые, для меня не имело никакого значения. Моё воинственное явление с грозным вопросом «Где, где они?!» для Оли было совершенно неожиданным:

– Кто они??

– Ну, лисы!

В полном недоумении, но уже раздражённо:

– Какие ещё лисы? Да ну тебя! Напугал до смерти!

Как оказалось, это было безобидное выражение восторга по поводу множества цветущих вокруг ирисов, что-то из разряда: «Эх, хорошо-то как!» Моё же присутствие при этом было совсем необязательным, а точнее, неуместным. В память об этом дома на самом видном месте теперь висит картина: нас там нет, но есть лисы, которые ирисы.

Надо понимать, что пятница у нас на Руси – это день законно брачующихся, что вполне объяснимо: впереди же два выходных, а такая радость у наших людей занимает обычно ну никак не меньше. Совершить официальный акт сочетания стремится великое множество любящих сердец (хотя лично я думаю, любящих, но не стремящихся, гораздо больше), поэтому все места на парковке у ЗАГСа и дворы соседних домов в этот день всегда заняты красивыми машинами в шариках и ленточках. Повсюду в окрестностях встречаются невесты в белых платьях и женихи в галстуках и распахнутых пиджаках независимо от времени года, в окружении хоть и девиантного поведения, но в целом позитивно настроенных людей. При этом все они, как правило, беспрестанно курят и алкоголизируются от избытка чувств. Периодически слышатся хлопки от вылетающих шампанских пробок, петард и стреляющихся от всего этого местных жителей. Время выходит, и я уже отгоняю закрадывающуюся мысль: «…А может, не судьба?..», – но в последний момент вижу, как стремительно на каблуках несётся моя избранница. Не размениваясь на любезности, на ходу завладев символическим букетом, она увлекает меня в недра бракозаводного конвейера скорей соединяться узами Гименея. Я не сопротивляюсь: странно было бы устраивать сцену на пороге в светлое будущее, да и подрастающему поколению плохой пример – вдруг кто начнёт сомневаться. Прощально оглядываюсь на свою оставшуюся снаружи холостяцкую жизнь. Брошенная как попало Олина машина тревожно мигает аварийкой на проезжей части, а затрудняющиеся в проезде автомобилисты бессознательно давят на свои клаксоны и на мою и так взволнованную нервную систему.