– Ник преуспел в этом. Я – нет. Дома мы старались не обсуждать подобные вопросы.

– Хорошо. Допустим, – не стал возражать Михаил Федорович. – Ваш муж не вернулся к назначенному времени. Что было дальше?

– Ничего, – пожала я плечами. – Сообразив, что поход в театр отменяется, я занялась другими, более насущными делами. До вечера что-то делала в саду, затем смотрела фильм. Фильм закончился ближе к одиннадцати, и, прежде чем отправиться спать, я еще раз набрала Ника. Его телефон по-прежнему был не в сети. А затем, около часа ночи, мне позвонили, сообщив, что произошла авария. На этом, собственно, всё. Всё, что происходило далее, полагаю, Вам хорошо известно из протоколов.

– На допрос вы явились с адвокатом… – вкрадчиво заметил Михаил Федорович, приглядываясь ко мне. – На это были причины?

– Меня тогда больше суток продержали в отделении, бесконечно задавая одни и те же вопросы, на которые у меня просто не было ответов. Я не знаю, чего от меня хотели добиться. Всё, что я знала – я уже рассказала. Ник погиб в аварии, не справившись с управлением. Если всё так, к чему все эти вопросы и тогда, и сейчас?

– Скажем так, существуют некие обстоятельства, намекающие на то, что авария произошла не случайна.

– По крайней мере, это объясняет Ваш интерес к моей скромной персоне, – немного помолчав, обдумывая услышанное, произнесла я. – Наследство…

– Вот видите, вы и сами все прекрасно понимаете, – улыбнулся Михаил Федорович. – Других наследников у вашего мужа просто нет. Разве что, – развел он руками, – это может быть как-то связано с его бизнесом. Только вот что странно: никто так и не смог мне внятно ответить на вопрос, чем же все-таки занимался ваш супруг. Довольно странно, не находите? Честно говоря, я очень рассчитывал, что наша сегодняшняя беседа поможет это прояснить.

– Полагаю, этот вопрос резоннее адресовать его подчиненным?

– Конечно, – легко согласился Михаил Федорович. – Только вот незадача: они и сами не вполне в курсе, чем занимаются на рабочем месте. Ну, то есть вроде бы чем-то и занимаются, вот только все это очень напоминает мыльный пузырь, некую иллюзию деятельности.

Я молчала, не зная, какого ответа он от меня сейчас ожидает.

– Что ж, – произнес он после непродолжительной паузы, поднимаясь из-за стола. – Благодарю, что уделили мне время. Ах, да! – будто только что вспомнив, спохватился он, уже направляясь в сторону входной двери.

– Еще один вопрос: я обратил внимание на автомобиль… На нем ездите вы?

– Ну, да. – Не видя причин скрывать очевидного, кивнула я.

– А другие автомобили у вас имеются?

– Автомобиль мужа после аварии восстановлению не подлежит. Получается, остался только этот. – Не очень понимая к чему он клонит, пожала я плечами.

Михаил Федорович кивнул и повернулся к двери. Я уже собиралась было выдохнуть с облегчением, однако, уже взявшись за ручку, он вновь повернулся ко мне:

– Совершенно вылетело из головы, – смущенно улыбнулся следователь. – Вы упомянули, что ваше алиби в тот вечер может подтвердить прислуга. Однако мне так и не удалось связаться с некоторыми из них. Пётр Нежданов. Кажется, он у вас работал. Не подскажите, как бы я мог его найти?

– Он работал у нас поваром. Уволился в начале этого месяца, – пояснила я.

– Можете сообщить его контактный номер? Предыдущий следователь, занимавшийся делом вашего мужа, к сожалению, в протоколе эти сведения не указал.

Несколько секунд я колебалась. Номер Пьера у меня, естественно, был. Однако мой телефон лежал наверху, в спальне. И для того, чтобы его принести, пришлось бы оставить следователя на несколько минут без пригляда, чего мне делать совершенно не хотелось. Однако, откажи я сейчас в такой малости, боюсь, это может вызвать ненужные подозрения. Так что делать нечего.