– Чёртовы аспиды!

– Укрывайтесь за камнями! Не подставляйтесь под стрелы!

– В спины целили нехристи!

– Туши костры!

Несколькими ружейными выстрелами отогнали враждебных туземцев. Казаки ещё долго напряжённо прислушивались к ночным звукам, сжимая в руках оружие. Спокойно плескались воды бухты, изредка кричали птицы. Вокруг синела непроглядная ночь. Чёрный бархат неба кое-где прокалывали колеблющиеся огоньки звёзд.

– Все целы?

– Кажись!

– Чёртовы караульные, прозевали дикующих вражин!

– Да ладно, обошлось же…

Тревога отступила. Служилые стали укладываться спать. Акун проверив посты, тоже забылся нервным сном: «Где сейчас Росомаха? Добралась ли до убежища своего отца? Бог не дай если знахарка угодит в руки врагов…» Кто-то из служивых громко храпел…

Пробуждались нелегко. Акун вяло сел на ложе, глаза слипались, голова раскалывалась от какой-то сонной одури: «От дела, состояние словно с похмелья… Что здесь за места такие? Однако, нужно поднимать людей!» Стерев с лица остатки расслабленности, помощник атамана объявил побудку. Из-за сопок пробивались золотистые солнечные лучи, обещая тёплый день. У молодого лекаря сразу поднялось настроение: «Будем живы, не помрём!» Вокруг с ворчанием пробуждались казаки: было видно, что и они испытывают вялость.

– Что тута за колдовской дух?

– Башка раскалывается!

– Да уж, тяжко.

– А можа это дикующие наслали на нас злую ворожбу?! Я после крупной пьянки бодрее себя чую.

– Хорошего помаленьку; то плата за посещение здешних богатых мест*.

– Э-эх-ма, лихо загнул.

– Ну, ладно, браты, – Акун напустил на себя бодрость.– Быстренько поднимаемся. Фрол, займись приготовлением хлёбова. Я караулы провёрю.

Обход часовых почти успокоил Свенельда – всё вокруг дышало миром, будто и не было вчерашнего коварного нападения. Казачий лекарь вполголоса переговаривался с часовыми, когда до него долетел подозрительный шум.

– Оп! —предостерегающе вскинул палец Акун.– Прячься за камни.

…Свенельд пристально вглядывался в заросли леса, сжимая в руках готовое к бою ружьё. Его длинные соломенные волосы развевались на ветру, глаза были недобро сощурены.

– Вроде померещилось! —мотнул рыжей бородой караульный.

Вместо ответа Акун встал с колена в полный рост, широко расставив ноги, и не спеша поднял вверх дуло тяжёлого ружья. Сторожевой казак увидел, что с ближайшей сопки спускается вереница людей…

– Ха! Да это же наши возвращаются.

_______________________________

*слабость охватившая казаков, последствия магнитной бури или резкого перепада давления. Эти природные явления очень часты на Крайнем Северо-Востоке.

– 9-

Экспедиция Ивана Москвина задержалась на Дзялбу ещё на сутки. Акун выполнил чертёж бухты (точнее – приблизительный рисунок), занёс в список ясака поступление собольей шубы, со слов атамана сделал описание селения приведённых к присяге царскому престолу инородцев. Казаки добыли ещё пару оленей, полностью закончили ремонт дощаника.

– Ну чё? Не появилась твоя ведьма? – глыбой навис над писарем Бессон.

– Соскучился, что ли? —парировал Акун.

– Да нет, вроде.

– Тогда не обессудь, -шутовски развёл руки молодой писарь.

Неведомый рык донёсся из леса, рядом прокричал ворон, тревожно загалдели испуганные чайки.

Словно из-под земли выросли на дальнем конце пляжа туземец в годах и девица.

– Ух ты!

Москвин, Акун, Бессон и толмач направились к пришельцам. Галька шуршит под сапогами казаков. Работа в лагере остановилась.

– Смотри-ка, колдунья вернулась.

– Ну, и тятьку сваво привела.

Отец Росомахи произвёл на российских колумбов сильное впечатление – настоящий патриарх новооткрытых земель. То был высокий, горделивый инородец, лет сорока или немного более; чуть сгорбленный, с большой узкой головой. Длинные седеющие чёрные волосы, крупные черты лица, несколько приплюснутый нос, широко расставленые миндалевидные карие глаза, грустные и мудрые…