Зато казак узнал в богатом всаднике себя…

– А сын наш где?

– Ушёл в море, -отвечала сразу повзрослевшая женщина.– Кораблём он командует.

– То хорошо.

И вновь перед глазами Акуна закружили снежинки. Хрустально пушистый хоровод. Падая на землю, они превращались в жёлтые цветы.

Когда желтоватая пелена тумана, висевшая перед глазами, наконец рассеялась, Акун увидел, что лежит возле потухшего костра, на подстилке из веток стланика, застелённых звериной шкурой. Казак приподнял голову. Отец и дочь, несколько в отдалении, сидели к нему спинами, на поваленном стволе дерева. Колдун что-то говорил ровным голосом. Девушка внимательно слушала. Акун сел, встряхнул головой. «Чудеса!» -соображалось вяло, Свенельд машинально потирал впалые небритые щеки.– «Значит я увидел своё будущее… Если всё случится так как было в видении – неплохо. Только немного я из того видения понял… Впрочем, как говорится, и на том спасибо.» Взгляд казака остановился на котелке, стоявшем возле. «А что если?..» -пришла в голову дерзкая мысль.

Быстро схватив котелок, молодой казачий писарь сделал ещё один глоток. Очень уж хотелось Свенельду получше узнать своё будущее. Отставив посудину, он лёг на подстилку и забылся.

На этот раз видение долго не приходило. Синело небо. Мимо проплывали перистые облака. Посмотрев вниз, Акун узнал бухту, в которой укрылся от непогоды дощаник Москвина. Но как она изменилась. Теперь на берегу её стоял город-порт. «ЧуднОй какой-то град, я и не видел таких никогда?.. И всё же город-порт вырос на этих берегах!» На рейде застыло несколько кораблей. «Что за корабли такие непонятные; словно из железа сделаны???»

…Снова всё заволокло снежинками. Они опять кружили в своём снежном танце и опять падали на землю, превращаясь в жёлтые цветы…

Акун сидел, спиной прислонившись к большому камню. Рядом с ним на корточки опустилась Росомаха. Она теребит его за плечо и что-то озабоченно повторяет. «А, понял. Нужно возвращаться на дощаник.»

Вокруг висела непривычная тишина: смолкли птицы, перестал журчать ручеёк. «Или мне уши заложило» Казак потряс головой. Всё так же – тишина вокруг. «От, связался с колдунами!..»

Ночь вступала в свои права. Крупные звёзды одна за другой высыпали на бархатной синеве неба, дрожа и перемигиваясь. Из-за сплошной стены кустарника с шумом вылетела сова и сделав два круга над местом привала людей, растаяла в ночи, которая вновь обрела своё звучание.

– Нужно возвращаться на берег, -сказал по корякски шаман.

– Да, да, -Акун механически поднялся.

– *-

Поход к бухте занял значительно меньше времени. Расставались на краю пляжа. Отсюда был виден казачий костёр и тёмные силуэты служилых вокруг него. Акун долго смотрел на туземку. Молчали.

Вдруг девушка порывисто сняла с груди белый камешек на зелёной нити и повесила его на шею Свенельда.

– Никогда не снимай этот оберог. Он защитит тебя от многих бед! —корячка говорила на своём языке.

– Да! Спасибо! Всегда буду носить. —понял деву Акун.

– Прощай, мы больше не встретимся никогда… Я знаю! —невольные слезы выступили на глазах Росомахи.

– *-

Утро следующего дня было хмурым. Серая вата облаков низко спустилась к тёмным водам бухты и время от времени проливалась ушатами ледяных капель. Лишь изредка в сплошной пелене стремительно несущихся туч находило узкий прогал солнце, и его лучи на миг освещали воздух кроваво-оранжевым светом, чтобы тут же погаснуть в промозглом густом тумане.

Казачий дощаник покидал уютную бухту. Москвин хотел пройти ещё дальше на север и обследовать те места. Бросив взгляд назад, атаман изрёк:

– Хороша здешняя бухта. Очень хороша! Тут бы город-порт поставить…