– Она говорит, дескать, скоро появится очень безопасная бухта, -прохрипел переводчик.– Нужно только не прозевать её. Росомаха знает сии места.

Корячка утвердительно кивала головой и повторяла: «Я знаю!» Спасительная новость быстро облетела всех членов команды. Служилые воспряли духом: «Глядишь, живы будем! Помогай, Господи?!?»

– *-

Войти в спасительную бухту удалось с большим трудом. Дощаник постоянно отбрасывало в открытое море, сломалось несколько вёсел…

И всё же российские мореходы одолели стихию; в указанной туземкой бухте они оказались в полной безопасности. Шторм суда не заходил.

– Хвала те, Всевышний!

– Слава Богу!

– Живы будем, не помрём!

– Я же говорил, что дикарка ещё нам пригодится! —радостно воскликнул Акун. —Кабы не Росомаха, покоиться всей ватаге на дне морском.

– Твоя правда, -щурился Москвин, утвердительно мотая взлохмаченной бородой.

– Ну, уж покоиться на дне… Могли бы и выдюжить… -вставил своё вредное слово десятник.

– А могли бы и нет. Будет тебе, Бессон… Причаливай к берегу, браты! —подал команду атаман.

– 7-

Бухта где укрылась экспедиция Москвина была действительно очень удобна: просторная и глубокая, окружённая с трёх сторон высокими сопками, поросшими лесом. Здесь с лёгкостью могла укрыться от шторма огромная флотилия настоящих больших морских судов.

– Надо же! Замечательное место! —атаман сбил на затылок тяжёлую медвежью папаху.– Тут бы город-порт поставить.

– Да уж! —откликнулся Бессон.

В центре бухты раскинулся песчаный пляж, куда и высадились служилые. Он плавно переходил в заросли кустарника, а за ними сплошной стеной стоял тёмный лес. На мокром песке казаки увидели множество отпечатков оленьих копыт; их пересекала цепочка медвежьих следов. Левое крыло пляжа облюбовали вальяжные тюлени под огромное лежбище. С обоих концов пляж подпирали сопки, с которых в бухту хрустальными водопадиками струились ручьи. Тучи птиц кружили над русскими колумбами.

– У-ух ты!

– Красиво!

– Любо!

– Богатые места!

– Мать честна!

– Лепота!

– Шабаш, браты! —оборвал казаков атаман.– Обустраиваем лагерь. Завтра любоваться будем здешними красотами. За работу! Темень подступает.

– *-

Росомаха ушла из лагеря казаков на рассвете. Вечером корячка нарисовала на песке примитивный план земли, куда занесло россиян. То был небольшой перешеек между двумя бухтами.

– Ламуты назвали это место Дзялбу, —сказала она.

Девушка объяснила служилым, мол, на берегу второй бухты располагается летнее селение пеших ламутов – они добывают там рыбу. А за неширокой полоской леса, по которому протекает мелководная речушка, лежат поля ягеля, где могут пасти своих олений кочевники-ламуты. Дальше снова леса, сопки, поля ягеля и голубики. Оседлых и кочевых инородцев в здешних территориях обитает мало, гуще заселены земли к северу. Ещё Росомаха обещала вернуться вместе с отцом и принести дары благодарности за её спасение.

– Не надо ничего, – махнул рукой Москвин.– Ты ж нас тоже выручила…

Утро выдалось тихим и солнечным. Стоял конец августа – осень для этих северных мест. Однако, в тот день ветерок разогнал серую вату облаков, небо высветилось до глубокой голубизны, которая редко случается осенью. Лёгкий ночной морозец посеребрил инеем траву. Дочь шамана бесшумно двигалась по узкой звериной тропе. Попетляв среди зарослей лиственниц, тропа начала резко спускаться в овраг и через несколько минут вывела путницу к ручейку, тихо журчавшему на плоских камнях.

Возле воды сидел на корточках охотник ламут; девушка заметила его слишком поздно. Движения туземца были стремительны – он молниеносно выхватил из колчана стрелу и натянул лук.