Акун записывал количество собранных мехов, делал описание встречаемых народов. Впрочем, тех встреч случилось не много.

Следует упомянуть, в походе имели место и неприятности. Однажды казаков атаковала лодочная флотилия инородцев. Правда, после нескольких точных ружейных выстрелов дикующие* разбежались. Другой раз буря выбросила дощаник на берег; благо никто из людей не пострадал и уцелело судно.

_____________________________________________

* дикующие – так русские называли аборигенов севера живших ещё первобытно-общинным строем.

– *-

Тот день народился погожим. Ветер случился попутным, шли под парусом, ярко светило солнце. Дощаник некоторое время скользил вдоль своеобразных, высоких берегов, основание которых как бы лежало на фундаменте, сложенным из огромных гранитных глыбин: продолговатые глыбы, в большинстве напоминающие прямоугольники, поставлены на короткую сторону (по-простому – на попа); и сложены в фантастическую стену. Поверх той немыслимой стены, высотой саженей в двадцать, покоится сам берег, поросший травой и кустарником. А почти в центре сего гиганто-сказочного сооружения Природы, возвышается громадный каменный палец-скала, тридцать—сорок метров высотой, тоже сложенный из огромных глыб, около квадратной формы. И вот на вершине этого каменного столба, супружеская пара белоплечих орланов устроила, из крупных веток и сучьев, своё гнездо. Было видно, что орлиное гнездо возвышается над морем лет так десять уже или около того, так как было оно внушительных размеров: диаметром более трёх метров, высотой около двух. Мифический циклопический комплекс! Красиво и необычно!

Которую неделю казаки не встречали инородцев. Десятник Бессон, муж внушительных размеров, подошёл к молодому лекарю:

– Акун, не пойму тебя. Подобрал колдунью, нянчишься с ней, а как женщину не уважишь. В чём твоя корысть?

– Я обещал Росомахе доставить её в родные земли.

– И чЁ?

– Отец девы уважаемый шаман коряков. Мы спасли его дочь – он дружески настроит к нам свой народ. А там как получится… НО я уверен, что Росомаха принесёт нам удачу.

– ХЫ! Не договариваешь ты что-то… Тех диких мы и без шаманской дружбы приведём к присяге царскому престолу… У меня просьба: уступи девку на ночь. Надоело поститься. А инородка ничего бабенка – глазастенькая.

– Забудь и мыслить о том. Корячка тоже, со временем, сделается шаманкой. Она по их обычаям должна оставаться девственной – это как у нас монашки.

– Бреши больше. Ведьму жалко?

Крепкая ладонь Свенельда непроизвольно легла на эфес сабли, в глазах загорелся злой огонёк:

– Бессон, мне врать нет резону. Девку обижать не смей, она под моей защитой.

Десятник положил свою лапищу на рукоятку кинжала, заткнутого за цветной кушак (на тесном судёнышке это оружие в поединке, если суждено тому случится, более удобное).

– Кому грозишь, желторотый!?!

Вокруг стихли. Похоже, ещё мгновение и разразится кровавая поножовщина. Бессон много крупнее Акуна, бывалый боец и искусный рубака. Толмач, стоявший рядом с казачьим писарем, незаметно отодвинулся в сторону. Кто-то из служилых подначивающе выкрикнул: «Во-во, проучи немчуру!» Писарь-лекарь не собирался отступать – он напрягся, сощурил глаза, сжался как пружина…

– ЦЫЦ! —возник возле ссорящихся Москвин.– Что за склока?!?

– Атаман, прикажи десятнику не зарится на дикарку?! —лекарь не снимал ладонь с рукоятки сабли.– Под моей защитой инородка.

– Слыхал? —Бессон раздражённо топорщил усы.– Сам не ам и другим не дам. Ещё грозит. Не люблю таковских. Отойди в сторону, Ваня, мы с хлопчиком щя-я разыграем девку. Глянулась мне ведьмочка.