Наконец девушка открыла глаза. Первое, что увидела дочь корякского колдуна: загорелое, чуть высокомерное лицо молодого чужака, спасшего её. Бледнолицый что-то произнёс.

– Русский шаман приветствует тебя, -перевёл смуглый чужак, выглянувший из-за плеча Акуна.

Скромная трапеза (завтрак) и вновь поход. Свежий ветер и задорные волны несли казачье судёнышко на север. Свенельд пытливо рассматривал свою подопечную. Худое, почти некрасивое лицо; смугла, скуласта. Но глаза: такие своеобразно длинные – чуть ли не до самых висков. Колдовские глаза – они украшали стройную и ладную дикарку. «Есть в ней эдакое!..»

– Как звать тебя, дЕвица?

Толмач переводил.

– Росомаха.

– А как оказалась на льдине?

На этот вопрос отвечать корячке не хотелось. Пауза. Сопя и ёрзая на корабельной лавке, она потупила взор. Но перед ней сидел тот, которому дочь кудесника обязана жизнью, и ещё девушка догадывалась – этот бледнолицый чужак в общем-то добрый человек, хотя и старается напустить на себя важность.

Росомаха рассказала Акуну свою историю: В одном из племён осёдлых ламутов тяжело захворал старый вождь и для его излечения призвали колдуна коряков Филина (отца Росомахи) – лучшего шамана той местности (ученика самогО легендарного и загадочного одноглазого кудесника-бродяги Видящего Духов Днем); так как другие шаманы оказались бессильны перед болезнью. Филин пришёл в деревню ламутов. Взглянув на страдающего, он сразу понял – старейшина обречён. Так коряк и объявил. Но умирающий вождь решил, дескать, колдун специально не желает его исцелить, мстя за притеснения чинимые ламутами корякам… Доказывать ламутскому тойону то, что он заблуждается было бесполезно, Филин скрылся. Однако люди умирающего вождя выследили и схватили дочь кудесника; надеясь выведать у неё убежище ворожея. Росомаха знала, если отец (ею горячо любимый) не вылечит больного (а излечить того было невозможно), то ламуты убьют Филина…

– И ты решила спасти отца ценой своей жизни?!?

– Нет… Тропа моей жизни долгая.., я знаю! —девушка двумя руками держалась за белый овальный камешек, висевший на её шее.

Акун удивлённо качал головой: «Вот тебе и дикари! Это не просто колдовство – это великая магия!..» Молодой лекарь быстро перекрестился: «Господи, помилуй!» Он вплотную столкнулся с чудесами и волшебством; ему даже сделалось как-то не по себе…

Так же Свенельд расспрашивал корячку, есть ли в её краях золото и серебро. Росомаха отвечала, мол, иногда в их земли приходят торговать богатые желтолицые чужаки с полудня*, которые тоже любят жёлтые камни, но её народ, как и ламуты не считает оные сокровищами и не умеет их искать. Хотя по берегам горных ручьёв некоторые подбирают те камни, что бы обменять их на замечательные товары полуденных пришельцев. Иногда.., очень редко…

«Вот оно ЗОЛОТО!» -лекаря бросило в жар. З О Л О Т О!

______________________________

* чужаки с полудня – имеется ввиду китайцы и корейцы.

– 5-

Поход отряда Москвина был долгим. Обычно днём казаки на своём дощанике шли вдоль берега на север, а на ночь делали привалы на материке, боясь в темноте напороться на подводные скалы. Иногда российские мореходы сталкивались с местными туземцами. Тогда служилые объявляли их подданными русского царя и обкладывали данью (ясаком): собольи шкурки либо какой другой мех, продовольствие. Обещая защищать от врагов. Обычно такие встречи заканчивались мирно. Москвин всегда выдавал тойону (вождю) инородцев какой-нибудь дар: медный православный крестик, иголки, стальной нож (очень редко), кусок материи или ещё какую мелочь. Видно было, что туземцы побаиваются чужаков и поэтому относятся к ним очень уважительно. Где бы ни останавливались казаки, везде (ну, почти везде) аборигены предлагали на ночь своих жёнщин и жаловались на разбои китайцев и корейцев, временами объявлявшихся в этих краях. Везде повергал в ужас аборигенов грохот русских ружей (в крайнем случае – сильно напрягал); хотя о стальном холодном оружии местные жители представление имели хорошее (но иметь представление и иметь в наличие – разные вещи). У тойонов и именитых туземных воинов иногда встречались китайские либо якутские стальные ножи и тесаки, некоторые гордились своими копьями с металлическими наконечниками.