– Как часто это случалось, Кэсси?

У меня участилось дыхание. Что в нем такого, что мне хочется упасть в его объятия и навсегда остаться в его сильных руках? Из грез меня вырвал повторный вопрос. Гейдж зажал меня у кухонной стойки, деваться было некуда, но я отвернула голову, высвободив подбородок, и уставилась за его плечо в гостиную.

Мое нежелание отвечать было красноречивым, и он сам все понял.

– Каждый день?

Я продолжала молчать. В выходные мне доставалось дважды, а то и трижды за день. Но этого не знает даже Тайлер. Меня начало невольно потрясывать. Показывать Гейджу слабину было неприятно.

– Этого никогда больше не повторится, Кэсси, – прошептал он, всматриваясь в мое лицо.

Мой взгляд метнулся к его глазам, и горло сжалось. Гейдж говорил с болью в голосе. Не знаю почему. Мне очень захотелось, чтобы он обвил меня руками. Я прочистила горло и заставила себя смотреть ему в глаза.

– Кэссиди.

– Что?

– Меня зовут Кэссиди.

– Оу. – Гейдж слегка смутился. – Прости, не подумал.

– Нет, я это к тому, что Таю не нравится имя Кэссиди. Он зовет меня Кэсси. Я просто хотела, чтобы ты знал мое настоящее имя. – По правде говоря, я хотела услышать свое имя, произнесенное его голосом с хрипотцой.

Гейдж тепло улыбался, с минуту рассматривая меня и отпивая кофе из кружки.

– Мне нравится это имя. Кэссиди. Тебе подходит.

Ох, черт… да! Не зря я желала услышать свое имя из его уст. Руки покрылись мурашками, по телу пробежала сладкая дрожь. Да-а-а, настолько у Гейджа сексуальный голос.

Я молчала, и Гейдж, подойдя к столу, выдвинул для меня стул. Мы некоторое время сидели в тишине, а потом я не выдержала и подняла на него взгляд.

– Боюсь показаться грубой, но можно тебя кое о чем спросить?

Уголок его губ приподнялся в улыбке.

– По-моему, сегодняшним утром я побил все рекорды по задаванию грубых вопросов, так что спрашивай, не стесняйся.

На щеках Гейджа заиграли треклятые ямочки, и я тут же утратила связь с реальностью. Уставилась на них и напрочь забыла, о чем собиралась спросить. Легкий изгиб губ Гейджа сменился бесшабашной улыбкой. Такими темпами мне придется напяливать на лицо маску для сна и затыкать уши берушами, чтобы не выглядеть рядом с ним идиоткой. Хотя в таком виде я буду выглядеть не лучше.

– Тайлер сказал, ты живешь на ранчо?

– Живу.

– Я думала, ты будешь похож на ковбоя.

Хохот Гейджа заполнил кухню, отскакивая от стен, и я расслабилась, слушая его смех.

– И каким же ты меня представляла?

– Ну, знаешь, в сапогах, шляпе, синих джинсах в обтяжку, с широким ремнем, – ответила я, стушевавшись.

– Сапоги у меня есть. И шляпы. Но вряд ли мама с сестрами позволят мне когда-нибудь одеваться, как отец.

– Ох.

– У отца даже усища есть. Он на Сэма Эллиотта похож.

Я не сразу сообразила, о ком он.

– Правда, что ли? – рассмеялась.

– Слово даю. Прям близнец его.

– Хотелось бы его увидеть. Так куда ты вчера дел шляпу?

Гейдж пожал плечами:

– Оставил на ранчо. Вместе с сапогами.

– Почему?

– Они у меня не модный аксессуар. И здесь, в городе хиппи, явно не потребуются для той работы, для какой нужны.

– В городе хиппи? – оторопела я.

– Сама увидишь, когда мы куда-нибудь выберемся.

Я кивнула:

– А для какой работы тебе нужны сапоги и шляпы? Что у вас за ранчо?

– Скотоводческое. Для любой работы: уход за животиной, перегон скота в разные части ранчо, починка заборов, клеймение… Для разной, в общем, – подытожил Гейдж.

– Сколько у вас коров?

– Шестнадцать.

Я, конечно, маловато понимаю в ранчо, но вроде для скотоводческого ранчо как-то негусто?

– У вас шестнадцать коров?

Гейдж фыркнул от смеха и широко улыбнулся.

– Сотен. Тысяча шестьсот голов.