До прихода в кухню Тая у меня было лучшее утро из всех, правда, продлилось оно минут десять, не больше. От улыбок Кэсси душа наполнялась радостью, а ее смех! Боже, он реально звучал песней ангелов. У меня сжималось сердце каждый раз, когда Кэсси, позабыв о синяках, расслабленно откидывалась на спинку стула и тотчас дергалась назад. Я без слов понимал: ей больно. С такой спиной, как у нее, не расслабишься. Поэтому ее не сходящая с губ улыбка еще больше убивала меня. Другая бы была подавлена, расстроена, плакала. Какой же силой духа надо обладать, чтобы всего пару дней как вырваться из семейного ада и быть способной улыбаться?

Когда я вышел из ванной, Кэсси все еще сидела, свернувшись калачиком у Тайлера на коленях. Я тяжко вздохнул. Нужно поскорее побороть в себе чувства к ней, иначе совместная жизнь с этими двумя грозит вечным стрессом.

– Гейдж? – позвал Тай, прежде чем я прикрыл дверь.

– Что?

– Покажешь нам сегодня город?

Нет. Я хочу показать город Кэссиди, а тебя пинком под зад отправить в гребаную Калифорнию.

– Конечно.

Я закрыл дверь и успел только натянуть джинсы, когда вошел Тайлер:

– Ты чего такой? Если не хочешь, то так и скажи, я же просто спросил. Необязательно выезжать в город сегодня. Ну, или мы с Кэсси можем прогуляться вдвоем. Просто ты тут все знаешь…

Я не спросил у Кэссиди, почему Таю не нравится ее имя. Оно идеально ей подходит. И как у него язык повернулся сказать девушке, что имя у нее так себе? Мы с ним родня вообще?

– Да нет, все нормально. Слишком много мыслей в голове. Я буду готов через минуту. Поедем куда захотите.

– Хорошо. Кэсси, наверное, захочет принять душ, так что не спеши, – бросил Тай уже за дверью.

Я схватил рубашку и двинул в гостиную. Брата там не было, а Кэссиди сидела за кухонным столом, напряженно уставившись на свои ладони.

– Ты в порядке?

Она вздрогнула и вскинула на меня взгляд, в котором отразились смятение и боль. С минуту Кэссиди ничего не говорила, изучая мое лицо, затем с тяжелым вздохом поднялась и направилась в свою комнату.

– Прости, что напомнил тебе об отце. Я не знал.

До сих пор не знаю. Какое отношение ее отец имеет к лошадям?

Кэссиди остановилась, оглянулась на секунду и продолжила путь.

Я таращился на дверь, ощущая себя придурком, даже после того, как вернувшийся в гостиную Тайлер начал подключать к телевизору игровую систему. Мое обещание обучить Кэссиди верховой езде столь сильно ранило ее, что девушка, интересующаяся, почему я не одет как ковбой, бесследно исчезла? Все внутри меня взывало пойти и поговорить с ней, но из ванной послышался звук льющейся воды. Я развернулся к Таю, сказал, что посмотрю, как он играет, и плюхнулся на диван. Слушая журчание воды, пытался не представлять себе Кэссиди в душе. Сделать это было нереально, поэтому я усиленно пялился в экран, глядя на то, как Тайлер отстреливает персонажей, и старался не думать о Кэссиди и стояке, который прикрывал подушкой.

Кэссиди вышла к нам почти через час, с распущенными волнистыми волосами и легким макияжем. Очень красивая. Без вечернего макияжа ее медовые глаза казались ярче, а на носу виднелась россыпь светлых веснушек. Вчера она была бесподобна, спору нет. У меня при виде ее захватило дух. И все же я предпочитаю вот такую почти натуральность. Кэссиди надела джинсы с подворотами до икр, зеленые конверсы и черную концертную футболку группы Boston. Boston! Эта девочка само совершенство.

– Я готова, Тай.

Она только вошла в комнату и еще не посмотрела на меня. Я ждал взгляда Кэссиди, но радовался возможности втайне полюбоваться ею. Успел заметить, что нижняя губа у нее чуть полнее верхней и нос идеальнее некуда. Ее взгляд упал на меня и тут же метнулся к Тайлеру, щеки вспыхнули, и мои губы растянулись в улыбке. Она тоже чувствует притяжение между нами. Кэссиди начала покусывать губу, снова наведя меня на мысли о том, каково будет ее зацеловать. Впервые в жизни меня обуревало столь страстное желание целовать девушку.