Инна суетилась у стола, разливая чай в красивые высокие фарфоровые кружки. Она принесла из дома всё, что нужно было для красивого застолья: салфетки, подставки под кружки, сахарницу, нарядные чайные ложечки. Лёха с удовольствием отметил её домовитость. «Ей нравится красиво хозяйничать, хочется чтобы всё в доме было замечательно. Такая вот мне и нужна».

Набрав воздуха в грудь, Лёха решился: «Ин, а давай сходим в поход. Пока тепло стоит, дождей нету. Мошкара не покусает. Сухо..» Несколько мгновений она выразительно молчала, медленно перемешивая ложечкой горячий чай. Потом, подняв глаза, ответила: «Я тоже очень хочу, но мне надо подготовиться. Место выбрать, вещи собрать. Скажу тебе завтра или послезавтра. Хорошо?». И гулкий барабан лёхиного сердца немного приутих: «Она согласилась. Но видно, ещё думает у матери разрешения спросить, а так бы согласилась сразу..» Он улыбнулся радостно и широко:

– Конечно. И я свои вещички переберу. У меня палатка – памирка есть, спальные мешки. Котелок обязательно надо взять, сварим чего-нить вкусненького на природе…».

Домой ехали с новой радостью. Их мысли о совместном общении бежали вперёд, торопя разные сладкие желания.

Наступила назначенная для похода суббота. Лёха поднялся далеко до зари, измученный мыслями о предстоящем душевном испытании, проверил все вещи и пошёл на остановку автобуса. Уже подходя к месту встречи увидел не только Нату, но и парня лет двадцати, по виду студента какой-то «ремеслухи». Досадуя, что они будут не одни, Лёха подошёл к компаньонам по отдыху, деревянно поприветствовал «студента».

– Привет, Лёша, – в просящем голосе Инны теплилась надежда на его будущие хорошие отношения со свидетелем их турпохода, – это мой двоюродный брат. Мама попросила взять его с собой, он никогда не видел Васильевских озёр..

– Ага, – ухмыльнулся про себя Лёха, – не видел он озёр тутошних, – даже младшие школяры знают про них, не то что «ПТУшники». Через несколько минут прибыл неприглядного вида автобус, и они поехали к озёрам. Полчаса тряского пути унесли неудовольствие первых минут, и Лёха снова наслаждался общением с Инной, весёлым блеском её глаз, их нежным ласковым прищуром, полным девичьего озорства.

Водитель остановился по их просьбе точно у озёр, и он пошли краем леса искать место для ночлега. Вот тут Инна и показала себя истинной хозяйкой. Мягко, настойчиво она руководила поисками и удобным обустройством маленького лагеря. Лёха не сопротивлялся. Здесь он был в первый раз, места не знал, да и не хотелось ему лезть «наперёд батьки в пекло», как иногда говорил отец. Ему здесь нравилось всё: сосновый лес, озёрная тихая вода, рубиновый закат падающего в воду вечернего солнца.

Он ехал сюда за чувствами, за любовью, и совсем не собирался спорить о бытовых мелочах. Инна это прекрасно поняла и её настроение заметно улучшилось. По всему было видно, что она имела серьёзный разговор с мамой, не желавшей, чтобы дочь поехала одна в лес с ночлегом, да ещё с незнакомым парнем, которого мама и в глаза-то совсем не видала.

Палатку поставили на взгорке, подальше от воды, чтобы не затопило в случае дождя. Совет Лёхи приняли, узнав, что он целый сезон работал у геологов в далёкой дальневосточной глуши и знал кое-что из туристических понятий. Пока располагались, Инна уговорила «кузена» заготавливать дрова для костра. Вечер наступал довольно прохладный, и топлива нужно было много. Немного поворчав, «родственничек» поплёлся искать сушняк, а влюбленные принялись готовить ужин из картошки с тушёным мясом. Лёха с наслаждением смотрел, как Инна ловко управляется с готовкой и вообще, поймал себя на мысли, что всё, что она делает для него – полное для него счастье.