А в марте 1549 года в Москву пришла весть о смерти Сафа-Гирея – напившись пьян, он расшиб себе голову. Царем казанским был провозглашен его двухлетний сын, Утемиш-Гирей, под опекой матери Сююн-Беки. Если ранее Казань долгое время могла поддерживать свою независимость благодаря малолетству Ивана, то теперь наоборот, когда Иван возмужал и обнаружил твердое намерение покончить с Казанью, в ней воцарился младенец. Казанцы пробовали снестись с крымским ханом, прося у него помощи, но казаки побили послов казанских и переслали в Москву грамоты, которые они везли в Крым.

Не видя помощи из Крыма, казанцы в июле 1549 года прислали Ивану грамоту, в которой от имени Утемиш-Гирея просили мира. Царь отвечал, чтобы прислали к нему для переговоров добрых людей; никто, однако, не приехал. Так и не дождавшись казанских послов, Иван в конце ноября выступил в новый поход с родным братом Юрием, оставив оберегать Москву князя Владимира Андреевича Старицкого.

На этот раз походу предшествовала более тщательная подготовка. Прежде всего усовершенствовали армейскую структуру. В сочинениях Пересветова, которые, несомненно, были известны царю, уже содержался совет создать по примеру Турции особое войско – отборных «юнаков храбрых с огненной стрельбой». В 1550 году, перед походом на Казань, был создан корпус стрельцов – личная гвардия царя: Государев, или Царский, полк. Офицерами в нем были дворяне, «лучшие люди», числом около тысячи, которых царь наделил поместьями в окрестностях Москвы. (Этот поступок Ивана, подрывающий военное значение бояр и княжат, как будто заимствован из арсенала более поздних земельных мероприятий опричнины, что лишний раз подтверждает правомерность предложенного мной наименования периода 1547—1564 годов как белой опричнины: в 1565 году Иван лишь вспомнил свой более ранний опыт.) Одновременно, благодаря привлечению иностранных специалистов, была усилена артиллерия.

Однако и второй поход Ивана под Казань не имел успеха. В феврале русское войско обложило город. Приступ не удался: с обеих сторон было побито множество людей. Затем наступила распутица – настали ветры, дожди, большая слякоть: «а дожди по вся дни быша, и теплота, и мокрота велика». Простояв под Казанью одиннадцать дней, Иван принужден был возвратиться в Москву.

Тогда на основании неудачного опыта прошлых походов был разработан новый план военных операций, предусматривающий прежде всего блокаду Казани. Во исполнение его, в апреле один русский отряд направился к устью Свияги, а с Вятки воевода Бахтияр Зюзин прибыл с людьми на Каму; вверх по течению Волги стали казаки. Таким образом все речные перевозы в казанской земле оказались в руках у русских.

Для закрепления успеха в устье Свияги была основана крепость – Свияжск. В мае сюда прибыл на судах Шигалей с двумя воеводами – князем Юрием Булгаковым и Данилой Романовичем Захарьиным, братом царицы Анастасии; к ним присоединились казанские выходцы и беглецы, числом около пятисот человек. Тотчас начали очищать от леса Круглую гору – место, где предполагалось строительство города. Саму крепость срубили заранее в Москве, балки и бревна переметили сверху донизу, после чего строение разобрали и отправили вниз по Волге на плотах. Строителям оставалось только собрать укрепления и обложить их землей и дерном. Строительство крепости было окончено в четыре недели! В отличие от основанного также на казанской земле Васильсурска, который выполнял чисто оборонительные задачи, Свияжск изначально мыслился как база для будущих наступательных операций: «вперед к его (царя. –