Из-за разницы в меню семья Джузеппины мне часто делала выговор. С каждой неделей раздражение друг другом крепло. Я держалась из последних сил.

На самом деле им не хотелось заключать со мной официальный контракт на работу. Потому что в этом случае стоимость моей зарплаты возрастала на стоимость взносов в государственную казну Италии. Именно поэтому семья Джузеппины искала поводы для недовольства, чтобы в один прекрасный день выставить меня за дверь. Они не собирались ждать когда я получу вид на жительство. Компенсацию за стоимость пермессо для меня как для их работника они получили и от государства и от меня. Я же заплатила за мое пермессо моей месячной зарплатой. Семья Джузеппины не понесла материальных убытков. В отличие от меня.

После нового года Джузеппина скандалила почти каждый день. Мои нервы не выдерживали. Я сдерживалась, чтобы не наорать на нее в ответ. И еще я боялась, что не справлюсь с собой и огрею Джузеппину чем-то тяжелым по голове. При одной мысли об этом меня охватывал ужас. Если, не дай Бог, я покалечу или убью Джузеппину, то меня посадят в итальянскую тюрьму и на моем будущем можно будет поставить жирный крест. После итальянской тюрьмы для молодой эмигрантки, отсидевшей за убийство итальянской бабушки все двери будут закрыты. Причем, не только в Италии, но и в России тоже.

Но, и это еще не все. Меня покажут в криминальных новостях по всем каналам итальянского телевидения по всей Италии и опозорят на весь мир. Кристиан, Серджио, Мауро и другие мои бывшие коллеги увидят меня по телевизору в сводке криминальных новостей и ужаснутся. Кристиан от меня навсегда отвернется. Жизнь моя будет разрушена…

Страшные перспективы моего будущего в случае причинения физического вреда Джузеппине проносились в моей голове, я цепенела от ужаса и терпела истерики Джузеппины и нападки членов ее семьи.

Подавленное раздражение изводило меня. Отсутствие возможности уйти от издевательств деформировало мою агрессию в фантазии на тему публичной казни Джузеппины. Я настолько ее ненавидела, что жаловалась подруге на Джузеппину примерно так:

– Жаль нельзя приговорить к сожжению заживо раз десять подряд. Я бы приговорила Джузеппину к такой форме наказания. Спалила бы ее, потом оживила, потом бы опять спалила и так раз десять. Но, с условием, чтобы она все помнила потом, когда я ее после десятого раз оживлю.

Моя психика и я находились в опасности. В обычной жизни этого не понять. В обычной жизни есть дом, есть защита, есть возможность уйти от обидчика, хотя бы на время, хотя бы на съемное жилье, хотя бы к понимающим родственникам. Нелегальный эмигрант такой защиты не имеет. Нелегальный эмигрант, ожидающий вид на жительства у своего работодателя зависит от него как раб от рабовладельца. Раб не может уйти домой, потому что у него нет дома, раб не может пожаловаться в полицию, потому что он бесправный раб. Раб не может убежать, потому что он ждет вольную.

В канун Нового года я загадала желание и потом повторяла его как молитву почти каждый день:

– Господи, пусть что-то случиться и прекратит мои невыносимые муки у Джузеппины! Пусть хоть крыша рухнет! Пусть хоть дом развалится! Пусть что-то произойдет, чтобы я ушла отсюда!

Я повторяла эти слова так часто и на таких сильных эмоциях, что поверила, что скоро что-то произойдет. Что-то скоро обязательно случится и избавит меня от невыносимого многомесячного ожидания пермессо.

За 8 месяцев проживания у Джузеппины я ощущала себя так, словно провела эти месяцы в заточении у злобных троллей с ведьмой-предводительницей во главе. Я чувствовала себя униженной, оскорбленной узницей тюрьмы строго режима без права условно-досрочного освобождения.