Связь третейского суда с потестарными структурами не была обязательной, судьей мог выступать любой сторонний человек, который устраивал тяжущихся. Третейство – промежуточная стадия между досудебными формами и судом, отсутствие жесткой связи третейского суда с органами власти (государством) заставляет некоторых исследователей утверждать, что третейское разбирательство настоящим судом не является[250], однако указанный признак – обязательность исполнения решения – позволяет, как представляется, отнести его именно к судебному разбирательству. Формальная невозможность такого суда без согласия обеих сторон[251] отличает третейский суд от суда в привычном смысле.
Отличие судебной формы разрешения конфликтов от третейства заключается в обязательной связи такого суда с органами власти и в обязанности виновной стороны по требованию потерпевшей стороны присутствовать независимо от ее желания на суде. В качестве судьи могли выступать старейшины пракрестьянских общин, народное собрание, вожди и проч. Во многих случаях старейшины и вожди лишь председательствовали на собрании членов общины. Такой, казалось бы, неотъемлемый признак суда, как специальные органы принуждения, на ранних стадиях отсутствовал[252].
«Важной особенностью в какой-то степени первобытно-престижного и в полной мере предклассового общества было существование очень своеобразной иерархии ячеек разрешения конфликтов»[253]. С усложнением социальной организации более древние и примитивные из них не сходили с исторической сцены, а оставались на более низких уровнях социума. Конфликты в рамках больших семей, родов, между родами в составе общины, родами из разных общин и т. д. разрешались в зависимости от ступени социальной иерархии, которую они занимали[254].
Более того, иногда даже в рамках одного социального организма для одного и того же конфликта последовательно применялось несколько способов разрешения конфликтов: нейтрализация спора самими сторонами, при неудаче – делегирование коллективом посредников-примирителей; если же стороны упорствовали в своей вражде, то следовало обращение к родовым или общинным властям, вождям. Причем к представителям власти старались обращаться в последнюю очередь[255]. (Подобный сценарий развития ситуации демонстрирует нам и древнерусский извод[256],)
Мнение о невозможности существования суда вне государства основывается прежде всего на осуществлении государством функции принуждения, без которой суд якобы существовать не может. И не столь важно, в чьих интересах применяется принуждение – государства или господствующего класса, сословия[257].
Однако данные о третейском суде, об общинном суде или даже о суде раннего государства, решения которых формально были обязательны для выполнения, но не обеспечивались физическим принуждением со стороны властей[258], свидетельствуют о том, что принуждение не было обязательным для раннего суда. Принуждение не является существенным признаком ни раннего права[259], ни раннего суда. В то же время во многих случаях догосударственные общества с успехом использовали иной вид принуждения, не обеспеченный каким-либо специальным органом, – моральное, психологическое принуждение[260]. Таким образом, появление государства не является непременным условием для появления суда.
С появлением власти вождей, которые стояли во главе нескольких общин, судебные функции оказались и в их руках, а со временем в той или иной мере были узурпированы. Вожди проявили себя в сфере разрешения конфликтов в позднепервобытный (раннеклассовый) период