Такое мнение о греках и об особом призвании Москвы было общим убеждением всего русского общества. Что же касается правительства, то были особые причины, вследствие которых оно шло даже впереди. Со времени флорентийского собора, Москва стала ставить себе митрополита без участия цареградского патриарха и, чтобы оправдаться в такой новости, правительство выдало особое «слово». В этой своего рода политической брошюре официозного происхождения право русских иметь митрополита, фактически независимого от патриарха, доказывалось главным образом тем, что в России – «большее православие», чем в Греции. Так началось, но тем же и продолжалось. Бывали случаи, когда власть деликатно заставляла приезжавших в Москву представителей греческой Церкви собственноручно подписаться, что Москва «благочестием всех превзыде».

Таким образом, в общем религиозная самомнительность поддерживалась на Руси всеми и дружно. Русское христианство, со всеми местными особенностями, есть единственное в мире истинное христианство: таково было общее положение. Русская Церковь стала синонимом Церкви вселенской; идеал Церкви вселенской был заключен в географические пределы Церкви русской. Отсюда сама собой следовала мысль, что не о том следует заботиться, чтобы поднять уровень русской Церкви до уровня Церкви вселенской, а о том, чтобы сохранить во всей неприкосновенности все то, что имела тогда Церковь русская.

Мысль об исключительном значении Москвы в «последние» времена лежала в основе русских эсхатологических чаяний XVI–XVII века. Вопрос о кончине мира, не открытый людям, занимал умы христиан всех веков. В древнейший период пришествие антихриста, имеющего явиться пред кончиною мира, тесно связывали с падением римской империи: вместе с тем и сам антихрист был выводим из Рима. Когда, в V веке, Рим политически пал, идею вечного Рима перенесли на Константинополь, а после его падения (1453 г.) на Москву. Именно стали думать, что Москва с её русским православием есть, так сказать, «удерживающее» явление антихриста, и что, наоборот, с отступлением Москвы от православия должна последовать кончина мира. Весьма интересные подробности заключались в ответах на вопросы: откуда нужно ждать «тяжкого поветрия» для московского православия и когда? В ответ на первый вопрос упорно указывали на латинский Запад. О латинстве у нас издавна судили очень невыгодно, – не лучше, чем о язычестве. Латинскую веру русские всегда называли не иначе, как «злою, поганою», латинские таинства и обряды «богомерзкими»; латинянам приписывали всевозможные заблуждения, нередко и такие, в каких латиняне были неповинны; пастырскими посланиями запрещалось православным вступать с «латиною» в общение, не только церковное, но и житейское; даже самое имя латинянина сделалось русским ненавистно и употреблялось как ругательное. Чем хуже думали русские о латинстве, тем скорее могла возникнуть мысль о связи латинства с грядущим царством антихриста. Вместе с тем очень рано среди русских получили обращение такие древне-отеческого происхождения творения, имеющие своим предметом изображение пришествия антихриста, в которых нарождение антихриста полагалось в римской империи, в латинском мире. Таким образом, легко было прийти к убеждению, что антихриста нужно ждать с Запада, из веры латинской, – по крайней мере в том смысле, что явление антихриста имеет тесную связь с тем отступлением от веры, которое началось на Западе со времени разделения Церквей. Судьбы русской Церкви и отечества в конце XVI и начале XVII века дали новую обильную пищу мистическому настроению русских умов в отношении Запада. Тогда православная Россия должна была выдержать открытую кровавую борьбу с враждебным ей латинством. Уния 1596 года отторгла от Церкви большую часть южной России и положила начало жестоким страданиям православных. В этой борьбе уже прямо был высказан взгляд на папу, представителя латинства, как на лицо, способствующее скорее осуществиться тому «отступлению», за которым последует явление антихриста, – папа, по крайней мере, «наивышний предтеча» антихриста. Выразителем таких идей был защитник православия Стефан Зизаний, – в своем толковании на XV слово св. Кирилла иерусалимского «об антихристе»; Зизаний определил и время кончины мира, повторив общерусское мнение, что она последует