Зелоты и идумеяне учинили великое избиение народа. Но с особой бесчеловечностью они обошлись с молодой знатью, среди которой хотели бы найти себе сторонников. Они наполнили тюрьмы знатными юношами, а затем каждого в отдельности уговаривали присоединиться к ним. Иосиф утверждает, что все без колебания предпочли смерть союзу с врагами отечества. В ярости зелоты подвергали их жесточайшим пыткам, и только когда их тела уже не могли выносить бичевания и мучений, им, как милость, даровали смерть. Историк насчитывает до двенадцати тысяч тех, кого зелоты таким образом умертвили в течение нескольких дней.

Подобным злодеям совсем не подобало соблюдать видимость правосудия. Однако они возымели такую прихоть в отношении Захарии, сына Варуха, богатого человека, любителя свободы, врага нечестивцев, чье состояние и добродетель одновременно возбуждали алчность и ненависть зелотов. Они учредили суд из семидесяти судей, выбранных из знатных людей, и привели туда Захарию, обвиняя его в том, что он замышлял предать город римлянам. Они не представили ни доказательств, ни улик, но заявляли, что твердо уверены в этом, и требовали, чтобы им поверили на слово. Захария, видя, что ему нечего ждать справедливости и что его смерть предрешена, говорил со свободой, достойной великого сердца. Он с презрением отверг неопределенные обвинения, возводимые на него, и в немногих словах показал их смехотворную слабость. Затем он обратил свою речь против обвинителей, изобразив перед ними всю цепь их злодеяний, оплакивая народные бедствия и ужасный хаос, в который погрузилось все. Легко представить, какую ярость вызвала эта речь у зелотов. Тем не менее они довели комедию до конца и позволили судьям вынести приговор. Ни один из них не проголосовал за осуждение, и все предпочли погибнуть вместе с невиновным, чем стать виновными в его смерти. Зелоты с возмущением закричали, и двое самых дерзких тут же убили Захарию посреди храма, сказав ему с издевкой: «Вот и наш приговор; теперь ты точно оправдан». Убив его, они сбросили тело в пропасть, окаймлявшую гору, на которой стоял храм. Что касается судей, то те ограничились тем, что прогнали их ударами плоской стороны меча, радуясь, что свидетели их тиранического господства разойдутся по городу, сея повсюду ужас.

Г-н де Тиллемон, как и многие толкователи Писания, полагает, что событие, которое я только что рассказал, – это то самое, о котором говорил Иисус Христос, упоминая Захарию, сына Варахиина, убитого иудеями между храмом и жертвенником [10]. В таком случае слова Христа являются пророчеством, которое исполнилось в точности. Если принять эту точку зрения, то нельзя сомневаться, что Захария был христианином; и тот же г-н де Тиллемон замечает, что нет необходимости предполагать, будто в Иерусалиме не осталось ни одного христианина.

Идумеяне, которых слепая ярость толкнула на жестокости, но которые, в отличие от зелотов, не были закоренелыми и ожесточенными преступниками, ужаснулись злодеяниям тех, с кем они объединились. Некий человек, не названный у Иосифа, укрепил в них эти чувства и представил их вождям, что они могут смыть пятно, которое навлекли на себя, вступив в союз с негодяями, только немедленным отступлением и явным разрывом. Это было слишком мало для искупления жестокостей и несправедливостей, в которых они повинны. Идумеянам следовало встать на защиту народа, чье угнетение они усугубили, и избавить его от тиранов. Но люди склонны творить зло от всего сердца, а когда дело касается добра, они почти всегда делают его несовершенно. Идумеяне ограничились тем, что освободили около двух тысяч узников, содержавшихся в тюрьмах, и удалились в свою землю.