Во дворе было сыро и холодно. Ветер нёс лёгкий дождь, тяжёлые дрова уже хлюпали влагой, как губки. Масла не было. Щепы ˗ промокли. Печь ˗ будто пасть чудовища, чернеющая в полумраке, голодная. Но Ксандр знал: огонь не вымаливают, его уговаривают. Отец учил: «Пламя ˗ это воля. Ему нельзя приказывать, можно лишь стать с ним единым». Мать говорила: «У каждого костра есть сердце, но чтобы оно забилось, ты должен сначала отдать тепло из своего».

Он трудился всю ночь. Руки ˗ в ссадинах, ногти ˗ в грязи, губы потрескались. Пламя вспыхивало, затихало. Умирал надеждой и заново рождался ˗ злость, смирение. И только на рассвете, в тишине первых лучей, пламя пошло вверх. Жар ˗ настоящий, густой, как жизнь.

Мюриэль подошёл молча. В руках у него был плоский камень. Он бросил его в печь ˗ и тот не треснул, не обуглился. Он засветился. Изнутри.

˗ Ты сделал первый шаг, ˗ наконец сказал он. ˗ Добро пожаловать в кузню.

Они сидели за грубым деревянным столом. На тарелке ˗ густая похлёбка с сушёным мясом и лесными грибами. Тёплый хлеб, ароматный, с хрустящей коркой, и чаши с настоями ˗ кислый, бодрящий вкус с привкусом можжевельника.

˗ Я думал, ты старше, ˗ усмехнулся Ксандр, прихлёбывая похлёбку.

˗ Я тоже, ˗ отозвался Мюриэль, и в этом ответе звучала ирония.

Они говорили долго. Ксандр с горящими глазами рассказывал, как его впервые укачало в шторм, и как матросы насмешливо, но тепло называли его «болтанкой». Как на одном острове они встретили мага, который мог управлять сном ˗ заставлял ворон плясать. Как капитан хранил клинок, играющий музыку во сне. А на закате в штиль читали стихи мёртвому ветру.

Мюриэль слушал, кивая, иногда задавая неожиданные вопросы. О себе он говорил скупо, но каждое слово будто отбрасывало тень. Казалось, он жил сотни лет ˗ в снежных горах, на юге, в пустыне. Говорил о железе, как о живом существе, и о том, как важно не сломать его волю, а направить.

˗ Ты не человек? ˗ однажды осторожно спросил Ксандр.

Мюриэль лишь усмехнулся и кивнул на луну:

˗ Она тоже не человек. Но разве она меньше влияет на мир?

Ночью Ксандр спал крепко ˗ впервые за долгое время. Тело болело, но в этом было что-то правильное. Как будто боль ˗ доказательство, что он на своём месте.

Утром его разбудил голос:

˗ Вставай, пора. Завтрак на столе. Будем тебя испытывать и мучить, ˗ сказал Мюриэль с ленивым сарказмом.

Ксандр сел, потянулся. На столе был горячий хлеб, немного кислого молока и холодная вода. Всё просто ˗ но на фоне прошедшей ночи казалось пиром.

Он вышел во двор. И почувствовал: сегодня всё начнётся по-настоящему.

ЧАСТЬ 4. ИСПЫТАНИЯ СТАРОГО КУЗНЕЦА.

Двор всё ещё дышал сыростью, но теперь в нём было тепло. Печь гудела ровно, спокойно, будто зверь, наконец, насытившийся дровами. На земле лежали разложенные предметы: куски руды, обломки старых клинков, глиняные кувшины, зола, свернувшаяся в меловые змейки.

Мюриэль стоял у наковальни, в руках ˗ металлическая полоса, покрытая пеплом.

˗ Есть вещи, которые нельзя выковать сразу. Их можно только пробудить, ˗ начал он, не поднимая взгляда. ˗ А есть такие, что не терпят ни промедления, ни ошибок. Сегодня мы посмотрим, что за металл внутри тебя.

Он бросил Ксандру заготовку: грубый прут, похожий на обломок якоря.

˗ Сначала вытащи из него гвоздь. Ровный. С точной шляпкой. Без трещин. У тебя два часа. И ни слова больше.

Первое испытание оказалось не трудным ˗ нудным. Железо было старым, упрямым, словно хранило в себе обиду за все удары молота, что когда-либо падали на него. Каждый раз, когда Ксандр почти придавал форму, металл трескался, словно насмехаясь.