Вроде бы я должна радоваться. Тяжелый разговор откладывается навсегда. Никаких сомнений больше нет. Теперь мы точно разведемся.

Но легче от этого не становится.

Я хотела разойтись мирно (и вообще, не разойтись, а прояснить, что между нами происходит), но не застать мужа с другой женщиной.

— Ты куда потом? — голос Макара выбивает из колеи. — Домой поедешь?

— А у меня есть выбор?

Изучает. Рассматривает. Бесстыдно обходит взглядом темнеющим. Он ведь даже не интересовался, что конкретно у меня произошло. Не стал в душу влезать, тормошить, допытывать. Но каждый его вопрос — как нож в самое сердце. Умеет же надавливать на болевые точки.

— Оставайся. В гостевой комнате халат есть и тапочки.

Умеет же Макар вывести из состояния равновесия. Желание согласиться, напроситься, навязаться столь велико, что приходится сглотнуть.

— Да ну… я…

— Слушай, я не люблю неопределенность. Ты зачем приехала? Сосисок поесть?

Логично. Не за сосисками я приехала, а за спокойствием и компаний. Хоть какой-то. За возможностью отдышаться, ненадолго отвлечься. Потому что не потянула бы квартиру, в которой всё пропахло Кириллом.

— Мне было некуда пойти, — повторяю недавнюю фразу.

— Именно. Поэтому доедай, убери тарелку в посудомойку, и я покажу тебе спальню.

Механически выполняю команды. Остатки еды выбрасываю в мусорное ведро, спешно обмываю кружку, а тарелку складываю в громадную посудомоечную машину. Блин, зачем ему одному такая объемная?!

Макар определенно страдает гигантизмом…

Он показывает мне комнатку в западной части дома, вручает полотенце, белый махровый халат, словно украденный из египетского отеля.

— Душевая — там, — тычет на дверь, ведущую из комнаты. — Если что-то понадобится, моя спальня сразу за кабинетом.

Только вот заканчивает он фразу таким тоном, будто намекает не тревожить его по пустякам. Не лезть и не докучать.

Я понятливо киваю.

Корнев уходит, прикрыв дверь, а я снимаю тугие колготки, ладонью провожу по шелковому покрывалу бежевого цвета. Комната светлая, как и всё в доме, но безжизненная. Такое чувство, что здесь гостиницу обустраивали. Не хватает только каких-нибудь безликих пейзажей в рамках.

Я успеваю наскоро помыться и лежу в кровати. Мягко. Удобно. Клонит в сон.

Но тут телефон начинает вибрировать, и на экране появляется фотография моего мужа. Первый порыв — скинуть звонок. Заблокировать. Удалить. Стереть навсегда из памяти (хотя бы телефонной).

Но я заставляю себя ответить.

— Рит, тебя где носит? — возмущается Кирилл. — Время — двенадцатый час.

Хороший вопрос. Действительно, пока неверные мужья возвращаются домой ровно в одиннадцать, их жены где-то шатаются. Несправедливо, правда?

— Кир, не переживай, — отвечаю ледяным тоном. — Я сегодня домой не приеду. Можешь к себе в гости Ирину Михайловну пригласить. Или как её зовут?

Заминка. Затишье. Непонимающий вдох и резкий выдох.

— Ты о чем вообще? Какую Ирину Михайловну?

— Как какую? А чьи потребности ты сегодня удовлетворял на столе в кабинете. Примерно в девять часов. Нет, наверное, в половину девятого.

Мою фразу он словно пропускает мимо ушей. Не оправдывается. Не смеется, мол, ты всё неправильно поняла, мы просто лишние килограммы сбрасывали, которые наедаем в ресторане днем.

— Скажи мне, где ты?!

— У знакомых.

— Скинь адрес. Я приеду.

— Не приедешь, потому что адрес я тебе не скину даже в наркотическом угаре. Отдыхай, Кир. Ты явно утомился за вечер.

— Рит!!!

Я бросаю трубку, не позволяя ему закончить. Выключаю телефон, чтобы не названивал, не таранил сообщениями.

Надо бы спать ложиться, но духота давит на виски. В комнате становится катастрофически мало воздуха. Одеяло душит. Я крадусь через весь этаж, накидываю куртку, обувь.