Зато пылающие факелы по стенам полностью соответствовали моему представлению о Средневековье. Правда, они совсем не чадили, и их можно было выключать, поднеся к ним знак «Айк». Огонь при этом послушно включался и выключался, как старая добрая электрическая лампочка. Но подобные мелочи всё равно нисколько не умаляли средневекового очарования, которое захватывало меня со страшной силой.

Особенно захватывал меня душевный человек, наш учитель фехтования, заставляющий нас на занятиях едва ли не повеситься на своих собственных мечах. Уж на что я радовался ощущению богатырского здоровья, да и меня проняло, уж слишком высокими были нагрузки. Вдобавок тут никто и слыхом не слыхивал про восьмичасовой рабочий день и профсоюзы. За редкими исключениями нас заставляли махать оружием с рассвета до заката! Я едва успевал вечером сходить в душ, поесть – и тут же валился спать на грубую ткань навесной койки. Даже на разговоры с местными сил не хватало, а я никогда не жаловался на замкнутость и необщительность! Нет, определённо, надо было поднимать восстание, объяснять этим бедолагам их права и свободы, потрясти на баррикадах красным флагом с золотым серпом или, скажем, другим флагом, белым в зелёный горошек (тоже неплохо, на мой взгляд).

А что? Почему бы и нет? Народу тут – да я за всю жизнь столько не видел! И это только в нашем здании казарм, а чуть дальше располагались ещё здания… Наверно, тут было больше народу, чем во всём Китае вместе взятом. Так что будь эти инопланетяне-маги каннибалами, я бы за их пропитание тут точно не волновался.

Кстати, о еде. Я был несправедлив к магам. Помимо вполне картофельной картошки, коровьей говядины и гречневой каши, а также многих других знакомых мне блюд, всё же появилось и множество совсем незнакомых. Взять хотя бы зеленоватый рниссовый хлеб, который тут был в большем почёте, чем белый или ржаной. Или светло-синие шишки листень-дерева, с которых нужно было счищать чешуйки и жёлтую мякоть которых нужно было варить или жарить, отчего та становилась красной и необычайно вкусной. Был ещё бодрящий коричнево-жёлтый напиток из листьев користрела – крепче и ядрёней самого крепкого кофе, самое оно по утрам. И всё это лишь вершина айсберга. В общем, я едва успевал при четырнадцатичасовом рабочем дне запоминать новые названия и дегустировать новые вкусы, вдыхая новые ароматы.

В многочасовых занятиях же меня радовало лишь одно: в век цивилизованного Средневековья обычные стальные мечи были не в моде, вместо них выдавали иллюзорные. По весу они, заразы, правда, были такие же, но вот если тебя им даже протыкали насквозь, то на теле просто появлялось вполне себе милое красное пятно, а иллюзорный мечишко при этом торчал из спины как ни в чём не бывало. Это было очень кстати, потому что в мои планы получать в ближайшее время колюще-режущие ранения никак не входило.

Я, конечно, в силу характера хорохорился, но… но время от времени моё сердце в груди больно сжималось, думая, как же поживают там, в моём мире, оставшиеся люди. Живы ли они ещё? Добрались ли до них эти загадочные лианы мёртвых? И существуют ли они на самом деле или нам просто дурят головы инопланетяне? И что ждёт нас, это несчитанное количество людей, которых собрали в этих казармах и обучают сражаться?

Чтобы как-то отвлечься от подобных мыслей, я прилежно учился ругаться по-местному. Полезный навык, знаете ли, для того, кто вынужден жить в мужском обществе. Ругательства были «магические», во многих участвовали фамилии магов, которые среди людей успели стать притчей во языцех. Забавно, что выражения были мне интуитивно знакомы, например: «тень побери» я для себя переводил, как «чёрт побери», «иди ко всем айкроменам» – «иди ко всем чертям», «пошёл ты на нокх» – как посыл по известному адресу на три буквы, а милое выражение «обратить твою магию» выходило вообще как жёсткий мат – «…твою мать». А вот что предлагалось тому, кому желали «обрат твою налево в пятый проход» или «через пятый проход», мне даже представить было страшно. Вообще, слово «оборотный», «оборотнутый» – это тоже был местный мат, что-то вроде нашего «долбанутый» на букву «ё». Кстати, не все черти означали айкроменов, иногда это были оуэнны (например, «пошёл ты ко всем оуэннам»), а в выражении «борг его знает» упоминались Борги, маги разума, которые якобы знали не меньше, чем наш Бог. Ещё я узнал, что шкарпи тут обзывали тех, кого в моём мире называли собачкой женского рода, кранайглой – даму лёгкого поведения в грубой форме, а дорри – дураков. В общем, целая наука, впору словарь-разговорник имени себя любимого писать. Вот чему на самом деле стоит учиться у высокоразвитых существ их менее развитым братьям по разуму. Это тебе не ерунда какая-нибудь, вроде вечного двигателя или секрета вечной молодости.