Мы оставили лошадей в стойле. За содержание пришлось заплатить старому триванцу. Как фальконеру, нам не обязательно было это делать. Но этикет говорил иначе.

– Ну как тебе город, Лаццо? – Тимо посмотрел на меня с задорной улыбкой. – Нравятся виды? Снег, камин в домах и запах хвои.

– Может тебе стоило не на фальконера идти, а в торговлю, – я легонько толкнул друга в плечо. – Сидел бы здесь или в Биле. Я бы тебя навещал, наверное.

Согласиться с напарником было не трудно. Город и впрямь выглядел чудесным. Каменные дома приятно выдыхали теплый дым и навевали чувство уюта, умиротворения. Подобное я редко встречал в наши дни. Если исключить из списка Норр, то сейчас я бы назвал Ратон одним из самых тихих городов Соммрикета. Здесь не царила кронская преступность, не было того эльфийско-богатого и шумного мира, а про орков и вовсе не стоило говорить.

Перед тем, как отправиться искать ведьму, нам нужно было встретиться с комиссаром и обсудить детали контракта. Сама профессия комиссара необычна. Никто не знал, как он или она выглядит. Что-то вроде шпиона за чудищами. Он должен был сливаться с теми, с кем жил рядом, слушать каждый шорох, проверять любой слух о той или иной необычной смерти. И в один момент комиссару удавалось найти чудище. Дальше оставалось дело за малым. Он либо посылал телеграф, либо отправлял письмо первым гонцом в одно из трех бюро ордена Иаффина. В бюро уже контракту присваивали степень сложности и выдавали свободному фальконеру. И обычно сам охотящийся, по этикету, не должен был встречаться с комиссаром, во избежание обнаружения его лица. Но Скрасс подери лазутчика, что составлял контракт на ведьму. Он явно работал лениво: поставил несколько галочек в графах, да написал, кого искать, но ни направления, ни последней встречи с ведьмой не указал.

Рыскать ленивого шпиона пришлось по учебникам. Мы включили тусклый фонарь и начали ждать, когда же комиссар соизволит к нам подойти. Но он, будто бы, нас игнорировал. За половину часа нам дважды удалось обойти город, но мы так и не встретили разведчика. Проверили все таверны, площадь, даже наведались в медоварню, но и там попали впросак.

– Здесь статуй больше, чем живых, – я осмотрел последний монумент на аллее предков и повернулся к другу. – Тут их около сотни на одной аллее, а вот местных штук двадцать.

– Ты не понимаешь прелестей Тривании, – Тимо набрал полную грудь елового воздуха. – А давай с местными девицами сходим в таверну, уйдем в пляс. А потом уйдем в купальни. Как тебе Лаццо?

– Ты из вывесок все это прочитал? – усмехнулся я. – Конечно, идея забавная. Особенно я и триванские девицы, что мне по пояс.

– Бес, – Тимо приложил ко лбу руку. – Слушай, мне на секунду стало интересно. А как ты будешь выбирать себе женщину? Триванцы для тебя маленькие. Орки большие. Крончанки боевые.

– Методом тыка.

– Я серьезно, – Тимо потер ладони друг об друга в попытке согреться. – Как?

– Давай лучше найдем уже ведьму, а затем узнаем в таверне, как и кого искать. Я устал ждать комиссара.

– Думаю, ты прав. Как-нибудь сами справимся. Мы же элита Соммрикета.

Оба солнца стояли в зените. Они отражались от снега и слепили мне глаза. Это немного раздражало, но поделать с этим я ничего не мог. Приходилось щуриться и брести через город, покрытый сверкающей пеленой.

Мы вышли из западных ворот. Они вывели нас прямо к подножью соснового леса. Деревья стояли огромной чередой близко друг к другу. Их белые шапки закрывали лес от лишних лучей космических фонарей. А туман, который тек как молоко по всем тропинкам, довершал дело своего звездного друга. Ночь или день на дворе для леса это мало имело значения. В сказках, которые я читал в детстве, как раз говорилось, будто ведьмы жили в подобных местах. Но как оказалось, все это не больше, чем предрассудки. В Тривании туман лежал над всеми лесами, особенно по утрам, а местная колдунья скорее большое совпадение.