Возможно, мы с каждым годом становимся все больше похожи на шумеров. Большинство из нас носит с собой маленькие, размером с ладонь таблички для письма из долговечного материала. И клинопись в ее физической форме представляется чем-то гораздо более близким к моему повседневному опыту письма, чем листы бумаги в классах начальной школы.

Подобно шумерам, древние египтяне отправляли своих детей в школу исключительно для того, чтобы они учились писать. Однако Египет дозировал грамотность гораздо строже, чем Шумер. Только мальчики из самых привилегированных семей учились писать, и в результате лишь крошечная прослойка населения была грамотной. Большинство ходило в храмы и видело высеченные на стенах иероглифы, но не умело их разбирать.

На протяжении почти всей истории письма доступ к грамотности был жестко ограничен – в разные эпохи по-разному; но в Египте он был самым строгим в сравнении с любой из цивилизаций. Красота иероглифов, к слову, связана с их исключительностью. Если умение писать в культуре считается редким, возвышенным и магическим, часто оно становится элитистским. В частности, китайская, арабская и древнееврейская письменности показывают связь между красотой и сакральностью письма, но ни одна из них не сравнится по изысканности и недоступности с египетскими иероглифами во времена их долгого господства.

Первая и самая долгоживущая египетская письменность – иероглифы – использовалась на протяжении 3500 лет, намного дольше, чем живет латинский алфавит. Клинопись и иероглифы часто называют самыми первыми системами письма (считается, что иероглифы произошли от клинописи, их изобрели вскоре вслед за ней, хотя, когда именно они появились, точно неизвестно), однако они не похожи друг на друга практически ни в чем. Клинопись позаимствовали разные народы и культуры, а иероглифы мало повлияли на другие языки и письменности. Частично причина такой изолированности кроется в той же красоте: иероглифы представляли собой вид искусства в той же мере, в какой служили для хранения информации. На иероглифический текст мы смотрим как ради любования, так и чтобы что-то узнать [5].

В отличие от клинописи, мы мало знаем о том, как возникли иероглифы – система в первую очередь логографическая и пиктографическая [6]. Столетиями существовало 600–700 иероглифов, высеченных на храмах, надгробиях и украшениях, а также написанных на папирусе. Затем, в правление Птолемея (IV век до н. э.), их количество внезапно выросло до 6000–7000. Когда система стала развитой и получила определенный статус, она еще больше усложнилась, отчего новичкам стало гораздо труднее читать ее и воспроизводить, а значит, грамота стала существенно менее доступна [7].

Этот сложный навык, как я уже говорила, требовалось освоить мальчикам из знатнейших египетских семей. Материалом для письма служил папирус, который делали из одноименного растения. Папирус рос на заболоченных участках вдоль реки, иногда достигая трех метров в высоту. (В древние времена он водился в изобилии, к XVIII веку сошел на нет.) Сделать его писчим материалом было мудрым решением: он гибкий, прочный, его можно использовать повторно. Для изготовления папируса с растения снимали верхний слой, а мягкую внутреннюю часть нарезали на полоски. Их смачивали и складывали вместе так, что они слипались; процесс повторялся до тех пор, пока не получался шестиметровый свиток. Исписав, его сворачивали, связывали веревкой и маркировали индивидуальной глиняной печатью, служившей подписью владельца свитка. Как и шумеры, египтяне носили при себе печати, иногда надевая их на палец. Отсюда английское называние безымянного пальца: ring finger, то есть «палец, на котором носят кольцо» [1].