Кажется, именно в этот последний период бездействия Астиоха олигархи на Самосе предприняли свою попытку и потерпели неудачу; реакция на эту попытку вскоре привела к мощному демократическому выступлению и торжественной коллективной клятве афинского войска, а также к назначению новых, единодушных и преданных стратегов. Теперь они были полны энтузиазма, жаждали сразиться с врагом, и Стромбихид был немедленно вызван, чтобы объединить флот против главного врага в Милете. Тот успел отбить Лампсак, но потерпел неудачу при попытке взять Абидос [136]. Устроив центральную укреплённую базу в Сесте, он теперь вернулся к флоту на Самосе, который с его прибытием увеличился до ста восьми кораблей. Он прибыл ночью, когда пелопоннесский флот готовился на следующий день возобновить атаку с Микале. Тот насчитывал сто двенадцать кораблей и потому всё ещё превосходил афинян числом. Но, узнав о прибытии Стромбихида и о возрождённом духе и единстве афинян, пелопоннесские командиры не решились на битву. Они вернулись в Милет, к устью гавани которого подошли афиняне, получив удовольствие предложить сражение не желающему врагу [137].

Такое признание слабости ещё больше усилило недовольство пелопоннесского флота в Милете. Тиссаферн становился всё скупее в выплатах и поставках, а возвращение Алкивиада на Самос, случившееся как раз в это время, в сочетании с его видимой близостью к сатрапу, укрепило убеждение, что тот намеренно обманывает и морит их голодом в интересах Афин. Тем временем прибыли настойчивые приглашения от Фарнабаза, умолявшего о помощи флота у Геллеспонта с щедрыми обещаниями жалования и снабжения. Клеарх, присланный со Спарты с последней эскадрой именно для помощи Фарнабазу, требовал разрешения выполнить приказ; а Астиох, отказавшись от идеи совместных действий, теперь счёл целесообразным разделить флот, который ему было нечем содержать. В итоге Клеарх был отправлен с сорока триерами из Милета к Геллеспонту, но с инструкцией избегать афинян у Самоса, сначала выйдя на запад в Эгейское море. Попав в сильный шторм, он был вынужден укрыться на Делосе с большей частью эскадры, а затем, понеся серьёзные повреждения, вернулся в Милет, откуда сам отправился к Геллеспонту по суше. Однако десять его триер под командованием мегарца Геликса пережили шторм и продолжили путь к Геллеспонту, который в этот момент оставался без защиты, поскольку Стромбихид, похоже, забрал все свои корабли. Геликс беспрепятственно прошёл к Византию, дорическому городу и мегарской колонии, откуда уже поступали тайные приглашения, и теперь убедил его отложиться от Афин. Эти неутешительные новости заставили афинских стратегов на Самосе, чью бдительность обходной манёвр Клеарха усыпил, осознать необходимость защиты Геллеспонта, куда они отправили отряд, хотя и безуспешно попытались отбить Византий. Позже из Милета к Геллеспонту и Абидосу отправились ещё шестнадцать триер, позволив пелопоннесцам контролировать пролив, а также Боспор и Византий [138], и даже совершать набеги на Херсонес Фракийский.

Тем временем недовольство флота в Милете переросло в открытый мятеж против Астиоха и Тиссаферна. Не получая жалования и скудно питаясь, моряки собирались толпами, обсуждая свои тяготы; они обвиняли Астиоха в том, что тот ради собственной выгоды предал их сатрапу, который по наущению Алкивиада коварно губил армию. Даже некоторые офицеры, чьё молчание до сих пор покупалось, начали говорить то же самое, понимая, что вред становится невосполнимым и что люди вот-вот начнут дезертировать. Особенно рьяно защищали права своих моряков неподкупный сиракузянин Гермократ и фуриец Дорией, чьи экипажи, состоявшие в основном из свободных людей (в большей пропорции, чем на пелопоннесских кораблях), явились к Астиоху с громкими жалобами и требованием выплатить задолженность по жалованью. Но пелопоннесский командующий встретил их высокомерием и даже угрозами, замахнувшись палкой на Дориея, защищавшего их интересы. Возмущённые моряки бросились забрасывать Астиоха снарядами, но он укрылся у ближайшего алтаря, так что реального вреда не случилось [139].