Правила своей утилитарной морали Эпикур сформулировал следующим образом: избегать наслаждения, причиняющего страдание, избегать страдания, не приводящего к наслаждению, избегать наслаждения, лишающего более сильного наслаждения, приводящего, в конце концов, только к большему страданию; переносить страдание, избавляющее от более сильного страдания или обеспечивающее большее наслаждение. В конечном счете, истинное благо – жизнь. Для жизни необходимо немногое: покой души, отсутствие страданий. Именно в этом и состоит наслаждение жизнью, подчеркивает Эпикур: все остальное – суета сует. По Эпикуру, все люди равны, все имеют право на счастье.

Эпикур делил философию на три части: логику, физику и этику. Логика изучает правила, как достичь истины. Физика изучает природу. Этика учит искать счастье как цель жизни человека. Эпикур считает, что чувства не ошибаются: вещи излучают образы (подобия), последние воспринимаются и воспроизводятся чувствами. Отпечаток чувственных представлений (пролессис) фиксируется памятью. Разум, поскольку он не фиксирует непосредственно показания чувств, не дает истинного знания о вещах. Как очевидно, тезис Эпикура о том, что все ощущения истинны, ведет к субъективизму в духе Протагора. С точки зрения трактовки субстанции Эпикур – атомист. Но как можно считать его утверждения об атомах истинными, если их невозможно воспринимать чувствами? Здесь у него явное противоречие.

Тит Лукреций Кар (I в. до н. э.), разделяя идеи Эпикура, с уважением писал о нем: «В то время, когда униженный человеческий разум ползал по земле под игом суеверия… человек из среды греческого народа (Эпикур), первый дерзнул… возмутиться. Ни слова богов, ни их громы, ни угрозы разгневанного неба не могли остановить его… Он первый пожелал разбить тесные врата природы… Он подвинулся далеко за племенные пределы мира и окинул мыслью все это обширное пространство, оттуда же его победный гений явился к нам и возвестил о том, что может возникать и почему каждому телу свойственна ограниченность и каким образом ограниченность эта полагается самою его сущностью. С тех пор суеверие попрано ногами и низвергнуто: наша победа уравнивает нас с богами».[12] Лукреций подчеркивает: «Для рассеяния душевного мрака необходимы не луч солнца, не светлое сияние дня, но наблюдение и разум. Вот правило, которое они дают нам: …из ничего не может произойти ничто, даже и по повелению богов».[13]

Философия стоиков похожа на философию Эпикура. Добродетельная, разумная жизнь – вот смысл учения стоиков. Добродетельный человек – счастливый человек; добродетель сама по себе наполняет человека, его душу блаженством. Если человек живет добродетельно, он живет всегда в согласии с самим собой. Никакие внешние бедствия, страдания, боль не могут разрушить этого согласия (хотя, конечно, человек их чувствует).

Философия стоиков делится на три периода: 1) Древняя Стоя (IV–II вв. до н. э.); 2) Средняя Cтоя (II–I вв. до н. э.); 3) Поздняя Стоя (I–III вв. н. э.). Римский философ, представитель Поздней Стои Эпиктет (ок. 50 – после 120) пишет: «Не требуй, чтобы вещи случались, как ты того желаешь, а желай, чтобы они происходили, как они случаются, и ты будешь благоденствовать. Я всегда больше доволен тем, что случается, будучи убежден в том, что то, чего желают боги, лучше для меня, чем то, чего я сам хочу». И далее: «Я хром; это – неудобство для моего тела, но никак не для моей воли. Поступки, зависящие от нас, по своей природе свободны; ничто не может ни остановить их, ни помешать им». Нравственный идеал стоиков – мудрец: «мудрец свободен даже в цепях, ибо он действует из самого себя, не подкупаемый страхом или вожделением». Стоическую мораль отличает чувство собственного достоинства человека, его несокрушимой гордости. Мораль стоиков сурова: все поступки человека, большие и мелкие, имеют, с их точки зрения, одинаковые значения. Не должно бояться ни бедности, ни изгнания, ни тюрьмы, ни смерти, но должно бояться страха, предостерегает Эпиктет. То, что Сократ сказал и сделал, отказавшись от бегства и погибнув ради правды, гораздо полезнее для нас всего, что он мог бы сказать и сделать, спасшись посредством побега.