P. S. Когда пойдешь смотреть на Луну, не забудь взять звездные карты, они помогут тебе не пропустить ничего важного. И не забывай про осенне-летний треугольник. С Новым годом! Дед Федя.

Митя перечитал письмо три раза и только потом увидел отца и мать, сидящих рядышком на диване и держащихся за руки. Он не знал, что сказать, не понимал, что чувствовать. Никогда прежде ему не хотелось одновременно и радоваться, и плакать.

Мать встала с дивана и протянула Мите альбом с фотографиями.

– Это его фотографии, – сказала она, – их не так много, но я подумала, что ты захочешь их увидеть. Есть еще его письма с фронта брату и жене, но тебе их пока рано читать. Твой прадед прожил 96 лет, Митя. Он застал две мировые войны, революцию и перестройку, он сам научился читать и писать и за свою жизнь прочел множество книг. Ему ранило ногу на войне, и ее так и не смогли вылечить. Он очень любил жену – твою прабабушку, но она умерла задолго до твоего рождения, и мы тогда думали, что дед Федя сошел с ума. Каждый день он становился у окна и разговаривал с ней.

Митя молчал, он вслушивался в каждое слово и всматривался в лицо матери, стараясь разглядеть в нем фальшь. Неужели кто-то еще, кроме него, мог тосковать по деду Феде? Он видел, что мать тосковала, видел эту тоску и в глазах отца. Все это время не он один ощущал утрату, они тоже ее ощущали, просто вели себя по-другому.

– Твой прадед прожил удивительно долгую жизнь и был порядочным, добрым человеком. Мы с твоим папой очень по нему скучаем.

Митя просмотрел альбом и одну фотографию забрал себе. Ему прежде не приходило в голову, что дед Федя когда-то был молодым и выглядел по-другому, что у него была жена, дети. Ему всегда казалось, что он единственный ребенок у прадеда и других никогда и быть не могло.

– Я бы хотел написать о нем книгу, – сказал Митя. Мать с отцом обняли его, и впервые за долгое время он захотел обнять их в ответ. Так они простояли несколько минут – три мушкетера возле мигающей елки накануне Нового года. А снег за окнами все падал и падал, и впервые за эту зиму Митя подумал, что есть в этом снеге что-то волшебное.

На следующий день Митя получил еще один подарок. Отец пошел за санками в подвал, а пришел не один. Вместе со сквозняком пронесся по квартире радостный голос отца: «Эй, Митька, Маринка, идите посмотрите, кто пришел!»

Митя с матерью выбежали в коридор и увидели отца с санками, а рядом на пороге сидел Матвей. Митя рванулся к изрядно похудевшему коту, упал на коленки, взял кота на руки и уткнулся носом в холодную шерсть.

– Пожалуйста, не убегай больше. Останься со мной.

И Матвей остался. Каждый раз, когда Митя садился за печатную машинку, кот ложился на стол рядом с ним и, как говорил сам Митя, контролировал процесс.

Книгу про деда Федю Митя начал писать в семь лет, а закончил в тридцать. Много чего отвлекало его от писательства, но каждый раз он возвращался к рукописи и все-таки довел ее до конца. К тридцати годам он одолел весь книжный шкаф прадеда и ложь от правды довольно неплохо научился отличать. В выборе профессии он в итоге остановился на журналистике, надеясь, что прадед мог бы посчитать эту профессию достаточно волшебной. Он старался писать о том, что важно, хоть это было непросто, непопулярно, а порой и опасно. Он много ездил по стране и снимал документальные фильмы, посвященные социальным проблемам, которые старательно пытались замалчивать. «Незнайку на Луне» Митя перечитал со своей маленькой дочкой, примерно тогда же он показал ей звездные карты прадеда. Тогда же завязался у него с дочерью спор, являются ли богомолы и летучие мыши волшебными, его шестилетняя дочь считала, что определенно являются. Немного поразмыслив, Митя решил согласиться, ведь у него в рукаве припасен главный козырь. Она просто еще не видела майских жуков и светлячков.