Размелет ведь.

Энца прикидывала, что если воспроизвести сразу два бердыша, но с древком покороче... оттолкнуться с помощью направленного воздушного толчка... или с помощью Джека? Может быть, получится подняться ближе к краю и вылезти.

Рубить не глядя, чтобы снова не напороться на какую-нибудь гипнотическую дрянь.

Пока не приедет Артур.

Если приедет.

Марш неизвестных сущностей миновал их яму и затих где-то вдали. Кристаллы нехотя погасли, тая в сердцевине слабые отсветы.

— А если они забыли? Что мы поедем на пустырь? — шепотом спросила Энца, имея в виду коллег.

Первоначальный порыв созвать все опасные создания в яму и порубить их уступил проснувшейся логике и здравому смыслу. Теперь что-то не хотелось привлекать ничье внимание.

— Ну да, — засомневался Джек. — Айниэль-то забыла?

— Да мы еще Альбера встретили перед выходом, — сама себя успокаивая, сказала Энца. — Может, он напомнит.

— Странный он, — нехотя сказал Джек. — Ты не обращала внимания?

— Да они все странные, — отозвалась Энца. — А этот запах гари вечный... Видел, как она напряглась, когда я спросила об Альбере? Наверно, не поделили что-то. Я думаю, что он старше по должности, и ее это бесит.

— Почему? — спросил Джек, нахмурившись. Сам в это время пытался вспомнить, где это пахло гарью. Пыль была, травы высохшие, но гарь? — Почему ты думаешь, что он старше по должности?

К этому времени уже стемнело так, что они едва видели друг друга, развернувшись вполоборота, но еще не решаясь вернуться на старое место. Заговоренные свечи в белых футлярах фонарей мягко мерцали, освещая дно ямы и ноги до колен.

В небе зажигались звезды. Беловолосое существо вернулось и снова склонилось над провалом, внимательно разглядывая людей.

— А я как-то к ней в бумаги заглядывала, которые она вечно набирает и распечатывает, и еще она меня посылала на склад с накладными. Там везде в графе «Ответственное лицо» стоит Альбер. И визирует он тоже.

— Ты заглядывала в ее бумаги? — хмыкнул Джек. — А саму подпись видела?

— Да, там закорючка стоит и печать. Такая, знаешь, личная, защищенная, на зеленых чернилах.

Зеленые чернила обычно были заговоренными, усиливающими плетения на печати. Пользоваться ею мог только владелец.

— Н-да. Защищенная, говоришь... Жаль, тогда не сходится... А забавная была идея.

— Какая?

— Да фигня. У нас там фонят постоянно артефакты обнаружения, помнишь? Не просто же так. И ведет он себя... странно. Никогда не заходит в помещение, всегда в коридоре, но откуда появляется и куда девается, непонятно. Короче, я думал, может, он из этих... призраков, которые не знают, что померли уже.

— Хо-олодно, — протянул голос за спиной, а Энца вздрогнула, перебирая в памяти все встречи.

— Как же это, — растерянно сказала она.

— Если ты видела его подпись, то я неправ, — утешил ее Джек. — Но идея была интересная. И в нее тогда вписывались и разрастающийся чертополох, и защита на кабинете: все эти метелки из полыни и рябинные кресты.

— И боярышник, — тихо сказала Энца. — Судя по кустам, его в том году только посадили, еще не разросся.

Девушка присела на корточки, обхватив голову руками. Почему-то слова Джека сильно задели ее, как-то легли так, что, несмотря на очевидное несоответствие фактов, их невозможно было совсем отбросить.

— Я ни разу не видела его тень. Думала, что глупости. Может, не в Альбере дело, — сказала она. — Но что-то есть неправильное, а я никак уловить суть не могу.

Она вздохнула. Запрокинула лицо к небу и столкнулась взглядом с немигающими глазами беловолосого существа, ойкнув от неожиданности.

— Меня оно раздражает, — рассердился Джек, тоже посмотрев наверх. — Смотрит и смотрит. Ну-ка, дай я в него цепью запущу, может, хватит длины.