По мысли Ликургова законодательства, женщина должна быть государственной самкой; до замужества она приготовляется к этой роли, ведет общественную жизнь, получает воспитание наравне с мужчинами; по выходе же замуж она удаляется от общественной жизни и даже, по восточному обычаю, должна ходить с покрытым лицом. Ей строго предписывается быть верной мужу. Но спартанская конституция недолго могла устоять против стремлений женщины к свободе. Аристотель и Плутарх рассказывают, что даже при самом введении своей конституции, Ликург встретил самое энергическое сопротивление со стороны женщин и лишился при этом глаза. Законы были все-таки введены, но уже Ксенофонт говорит: «если бы кто-нибудь спросил меня, сохранились ли законы Ликурга до сих пор во всей их чистоте, то, клянусь Зевсом, я не осмелился бы отвечать утвердительно». Более древние греческие писатели изображают спартанок женщинами добродетельными, со строгими нравами, словом, хорошими воспитанницами Ликурга, между тем как Аристотель сообщает, что они «ведут жизнь, распущенную во всех отношениях и роскошную». Грет справедливо, кажется, объясняет такое противоречие тем, что во время Аристотеля богатым спартанкам удалось освободиться от общей дисциплины и что этих-то эмансипированных женщин Аристотель имеет в виду. И нужно заметить при этом, что, вероятно, вследствие упомянутой оппозиции женщин при введении ликурговых законов, последние плохо определяли их обязанности и права. Эти законы давали правила, как воспитывать женщину и как пользоваться ею для деторождения; почти во всех других отношениях положение женщин оставалось неопределенным, «каким-то незаконным», по выражению Аристотеля. Равные мужчинам по своему воспитанию, храбрости, патриотизму спартанки скоро успели приобрести громадное влияние на общественные дела, появляясь в публичных собраниях, воодушевляя воинов, внушая героизм своим детям. Они были виновницами падения тех экономических начал, которые лежали в основе спартанской конституции и о восстановлении которых напрасно старались последние патриоты, Агис и Клеомен. В Спарте было запрещено давать за дочерями большое приданое, как ради охранения экономических порядков этого государства, так и во избежание владычества богатой жены над бедным мужем. Но интересы женщин взяли вверх над этими расчетами законодателя; приданое приобретало все большие и большие размеры, и вот, вследствие большого числа наследниц и вследствие обычая давать за дочерями большое приданое, больше половины всей земли очутились в руках спартанских женщин. Вследствие этих обстоятельств влияние женщин в Спарте сделалось столь громадным, что Аристотель называет его гинейкократией; «правители государства находились под властью женщин, и во время гегемонии спартанцев многие дела совершались по распоряжению женщин. Рабыни государства сделались владычицами его и, подточив основы конституции, навсегда лишили Спарту возможности третировать себя, как заводских кобыл».

Постепенное порабощение афинской женщины. Ее положение

Развитие ионических государств вообще и, в частности, главного из них – Афинской республики, сопровождалось постепенным отдалением женщин от общественной деятельности, постепенным закрепощением их семейству. В правление Кекропса, которому приписывается введение в Грецию брачного института, вдруг на одном месте выросла маслина, а на другом выступила вода. Царь послал в Дельфы просить у оракула объяснения такого феномена. Оракул отвечал, что маслина означает Минерву, а вода – Нептуна. Между гражданами родилось сомнение, именем какого божества назвать город? Царь собрал народное собрание, как мужчин, так и женщин. Мужчины стояли за Нептуна, женщины – за Минерву; а так как на стороне последних было голосов больше, то женщины одержали верх и город назван в честь Минервы, или Афины Афинами. Нептун разгневался и залил морем всю афинскую землю. Чтобы умилостивить бога, женщины должны были отказаться от права голоса в народных собраниях; дети их не должны были называться именем матери, как это было до той поры, а сами они перестали именоваться афинянками и из полноправных гражданок обратились в жен граждан. Сказочный элемент этого сказания, конечно, нисколько не роняет исторической достоверности того факта, что при развитии афинского государства женщины лишены были политических прав, которыми они пользовались прежде. Вместе с тем женщин постарались удалить почти от всякой общественной деятельности. Им и рабам запретили, например, заниматься медицинской практикой; даже родовспомогательное искусство было отнято у них мужчинами. С упорной настойчивостью женщины отстаивали свое право на занятие врачебной наукой. Одна из них, Агнодика, обрезав волосы, одевшись в мужское платье, поступила к известному в то время медику в ученье, по окончании которого она приобрела обширную практику, преимущественно в кругу своего пола. Своей славой она возбудила зависть во всех лекарях; на нее донесли, что она развращает честных женщин. Агнодика явилась перед судом ареопага и в опровержение доноса открыла свой пол. Но ареопаг все-таки не хотел дозволить ей практики и уступил только настойчивым требованиям всех знатных афинянок, явившихся ходатайствовать за Агнодику и за право женщин заниматься акушерством. В области религии женщина была также ограничена сословием жрецов. В древнейшую эпоху Греции жрицами могли быть и замужние женщины; но в более поздние времена от желающих быть жрицами, безусловно, требовался тягостный обет безбрачия. Греческие прорицательницы, пифониссы, имели громадное влияние на все важные дела мира и войны. Посягнуть открыто на права этих священных жриц мужчины не осмелились, но все-таки успели отнять у них всякое самостоятельное влияние. Верховные жрецы старались выбирать в пифониссы молоденьких, необразованных и глупеньких девушек или же старух, имевших не менее пятидесяти лет от роду. Вследствие этого жрицы скоро сделались совершенно пассивными орудиями в руках жрецов. Число верховных жриц и пифонисс было крайне ограничено; в Додоне, Дельфах, Иосе, Аргосе, Аиихлае, при капище двух дочерей Аполлона, при храме Диониса никогда не бывало более двух или трех жриц. Стесняя и ограничивая пифонисс, жрецы равнодушно относились к существованию второстепенных жриц и покровительствовали гиеродулам, священным девам, которые жили при разных храмах и часто превращали последние в дома разврата. Религиозная проституция была довольно сильна в Греции и, принося денежные выгоды жрецам, находилась под их мощным покровительством.