С переходом семей и родов в государственный быт женщина проигрывает свое дело почти во всех отношениях. В период патриархальных царей, когда не было не только писаных законов, но и прочных юридических обычаев, когда судебный приговор царя, внушенный ему свыше (фемист), один только регулировал взаимные отношения людей, борьба мужа или жены, нерешенная хитростью или силой одного из них, решалась царским приговором. А царь был мужчина, отец и муж, тоже стремившийся к покорению женщины; понятно, чью сторону должны были поддерживать его вдохновенные решения. Серии одинаковых случаев, подлежащих разбирательству, естественно ведут за собой серии одинаковых судебных приговоров, порождающих юридический обычай, или обычный закон. Все первичные кодексы Европы были только изложением этих обычаев, более или менее измененных законодательством.

С возникновением государств законодательства подчиняют женщину тому же деспотизму, к утверждению которого в семействе стремился мужчина. Античное государство, основанное на эксплуатации невольников, превратило женщину в свою рабыню, обязанную производить ему здоровых, способных и красивых граждан. При этом у воинственных и грубых дорян порядки архаического семейства расшатались несравненно более, а женщины были закрепощены и стеснены гораздо менее, чем то было у цивилизованных ионийцев.

В Спарте государство захватило в свои руки управление всем: и распределением народного имущества, и отношениями полов, и делами семейными, и воспитанием детей. Главной целью государства было расположение здоровых людей, охранение простых, даже грубых нравов, воспитание в гражданах храбрости и других доблестей воина. Плутарх, защищая спартанскую конституцию от нареканий, говорит, что если разумно стараться об усовершенствовании породы собак и лошадей, то нелепо и глупо порицать подобной же заботы о людской породе. Таким образом, целью спартанского государства было усовершенствование и воспитание человеческой породы для военных дел. Как у всех воинственных наций, так и в Спарте, в этой общине суровых коммунистов-воинов, женщины являются довольно свободными и с большими правами, чем в государствах ионических, например в Афинах, где их деятельность ограничена семейной сферой и где они подчинены общественной власти несравненно менее, чем семейной. Спартанец вовсе не жил домашней жизнью, весь день он проводил в публичных местах, ел за общественным столом, спал в общественном здании и только по временам посещал свою жену, почти всегда ночью украдкой ото всех и ненадолго. Не любовницей, не хозяйкой предписывалось быть спартанке, а родильницей хороших детей и матерью героев. Поэтому девушки получали одинаковое воспитание с мальчиками. «Другие греки, – говорит Ксенофонт, – хотят, чтобы девушки в домашнем уединении занимались обработкой шерсти. Может ли таким образом воспитанная девица произвесть на свет что-нибудь путное! Ликург же думал, что для приготовления одежды годятся и рабыни, а важнейшей задачей свободных женщин он считал деторождение, и постановил, чтобы женский пол занимался телесными упражнениями наравне с мужскими, так как сильные дети могут быть рождены только сильными родителями». «Ликург, – говорит Плутарх, – старался о том, чтобы плод, зачатый в здоровом теле матери, развивался и созревал, как следует, а мать имела бы достаточно сил, необходимых для легкого и безопасного перенесения родильных мук. Разнообразные гимнастические упражнения наших юношей и девиц, совершавшиеся публично, имели еще целью возбуждать в молодых людях половые инстинкты и охоту к браку». Безбрачие или поздний брак навлекали на виноватых в них мужчин некоторые наказания, они лишались права присутствовать на гимнастических упражнениях девушек, а зимой их заставляли танцевать нагишом вокруг всей большой площади, причем зрители осыпали их насмешками и пели нарочно для этого случая составленные саркастические стихотворения. Государство определяло как место и время для брака, так и возраст жениха и невесты, запрещало жениться на слишком молодых девушках, а мужчинам предписывало вступать в брак около 30 лет. Занимаясь общественными делами, служа государству, спартанец ночью, ненадолго, да и то украдкой от всех, мог ходить к своей жене; только после рождения сына ему дозволялось посещать ее днем и оставаться у нее подольше. За известное число произведенных гражданином детей государство награждало его, – за трех ребят он освобождался от караульной службы, за четырех – от всех общественных повинностей. «Пожилой супруг молодой жены, – рассказывает Плутарх, – мог свести ее с молодым и храбрым мужчиной и присвоить себе ребенка, рожденного от столь благородной крови. Доблестный мужчина, которому приглянулась какая-нибудь чадородная и добродетельная женщина, мог просить у мужа ее позволения на сожительство с нею». Таким образом, утвержденная законом моногамия нередко превращалась в полиандрию. Последний вид брака существовал у спартанцев еще и в другой форме, сохранившейся вероятно от первичной эпохи их истории. Земельный участок спартанца не мог быть делимым и от отца переходил к его старшему сыну, который делался собственником; остальные братья только пользовались доходами с семейного имущества и, по свидетельству Полибия, у всех их была общая жена и общие дети. В подобном семействе, у главы его, старшего брата, не было сыновей, и наследство, поэтому, переходило к старшей дочери, на которой должен был жениться кто-нибудь из родственников, не имевший земельного участка. Таким образом, в Спарте были перемешаны между собою моногамия, полиандрия, даже общность жен и, в виде исключения, встречалась даже полигамия. Дети с самого своего рождения принадлежали государству, и отец не имел права убивать или выбрасывать их, как это было во всей остальной Греции, кроме Фив; комиссия из чиновников свидетельствовала новорожденных и оставляла годных для государства, забракованных же предавала смерти.