Акцент, который все эти ранние лютеране делают на обязанностях благочестивого князя, ведет к еще одному, несколько неудобному вопросу, которого они не могут избежать: что должны предпринимать подданные в отношении правителя, не исполняющего надлежащим образом своих обязанностей, и должны ли они вообще что-либо делать в этом случае? В этом пункте Меланхтон предлагает довольно расплывчатую и робкую версию учения Лютера. Напоминая, что «должно больше повиноваться Богу, а не человекам», он все же настаивает на неизменной обязанности каждого подданного всегда «быть терпеливым с разумными правителями», даже если в их правлении случаются «ошибки и имеются изъяны» (pp. 334, 340). Большинство самых первых учеников Лютера, как и сам учитель, придерживались, однако, более смелых взглядов, предлагая два совета. Первый состоял в том, что любому правителю, приказы которого оскорбляют совесть истинно религиозных подданных, никогда не следует повиноваться. Это вытекает из того, пишет Барнс в своем эссе о Церкви, что «правильнее повиноваться Богу, а не человеку» (Barnes 1963a, p. 86). Выводом из этого предписания, пишет Тиндейл в заключении к «Христианину», является то, что, если нам «приказывают делать злое, мы должны ослушаться и сказать: „Бог заповедывал делать другое“» (Tyndale 1848, p. 332). Другой совет состоит в том, что даже в такой ситуации подданные никогда не должны идти на активное сопротивление. Барнс настаивает на том, что они должны «позволить королю его тиранию. Ни в коем случае не следует противостоять ему, применяя насилие, а тиранию, которой он подвергает их тела и собственность, надо терпеливо сносить» (Barnes 1963a, pp. 84–85). На том же строгом правиле настаивает и Тиндейл. Хотя и говорится, чтобы мы напоминали правителям, когда они приказывают нам делать злое, что Бог заповедовал другое, нам одновременно говорят, чтобы мы ни при каких обстоятельствах не «поднимали восстание против них». Тиндейл пишет о воображаемом протесте, к которому мы можем склониться: «„Тогда они убьют нас“, – говоришь ты». Но его ответ в том, что мы все равно должны подчиниться. «Поэтому, говорю я, да не убоится христианин претерпеть самую жестокую смерть ради своей надежды и дабы не совершать никакого зла» (Tyndale 1848, p. 332).

Сэр Томас Мор в своем «Диалоге» 1529 г., направленном против Тиндейла, разбирает требование последнего никогда не повиноваться порочному приказу и заявляет, что «в своей священной книге неповиновения» Тиндейл приводит аргументы в пользу измены и мятежа (More 1927, p. 273). Это обвинение крайне несправедливо, если только Мор не имел в виду возможных последствий масштабного гражданского неповиновения. На самом деле Тиндейл делает непривычно сильный акцент на лютеранском абсолютном различении неповиновения и сопротивления. Все «главы и правители», говорит он, – это «дар Божий, добрые они или злые» (Tyndale 1848, p. 194), поэтому «злые правители» лишь «знак того, что Бог огорчен и гневается» (p. 195). Таким образом, Тиндейл повторяет суровое заключение, к которому пришел и сам Лютер, а именно что сопротивляться тираническим правителям особенно неправильно. Они посланы нам на погибель, «потому что, когда они были добрыми, мы не принимали доброты из руки Божьей» (p. 194). Сопротивляясь, мы пытаемся избежать справедливого наказания, назначенного Богом, а «стремясь к свободе», рискуем вызвать еще больший гнев Божий и ввергнуть себя в «еще худшее рабство» (p. 196).

Политические сочинения ранних лютеран во многих случаях ограничивались обсуждением затронутых выше тем. Это относится, например, к «Общим местам теологии» Меланхтона, которого интересует лишь вопрос о политическом обязательстве, особенно об обязанностях благочестивого князя. Но некоторые ученики Лютера рассматривали вторую важную посылку его теологии и выводили из нее дополнительные политические следствия. Отправным пунктом служила его концепция Церкви. Меланхтон на удивление немногословен в этом вопросе, хотя и включает в «Общие места теологии» главу о Церкви, начиная с ее определения в типично лютеранском духе как всего лишь «собравшихся вместе людей» (Melanchton 1965, p. 226). Но если мы обратимся к ранним лютеранам в Англии, то обнаружим, что (возможно, в результате сложившейся там политической ситуации) их часто интересовал подробный анализ понятия Церкви. «Мольба» Роберта Барнса, как мы видели, отчасти посвящена вопросу о том, «что такое Церковь и кто к ней принадлежит». По его мнению,