Тезис о том, что все в политической жизни сотворено Богом, подводит к вопросу, который интересует этих авторов в первую очередь: какие политические обязанности Бог вменил тем, кого поставил правителями, и тем, кого призвал быть подданными. Поэтому первая собственно политическая тема, которую они рассматривают, касается природы наших обязанностей перед теми, кого Бог поставил над нами. Все авторы одинаково решительно выводят два заключения. Первое состоит в том, что нашим правителям следует подчиняться во всех вещах, и не просто из страха, но (как указывал св. Павел) ради совести. Это особенно подчеркивает Меланхтон, о котором говорили, что он «ничего так не боится, как обвинения в подстрекательстве к бунту» (Hildebrandt 1946, p. 56). Меланхтон пишет, выступая против антиномизма радикальных реформаторов, что нет никакой причины «доброму христианину» не «пользоваться властью правительства», думая, что пользоваться ею «значит поступать против Бога» (Melanchton 1965, p. 329). И, ссылаясь на св. Павла, заключает, что «повиновение необходимо, а неповиновение вредно для совести и Бог его осуждает» (p. 334). Барнс и Тиндейл высказывают ту же мысль в начале своих трудов, посвященных мирской власти. По словам Барнса в «Конституциях, составленных людьми», «мы должны повиноваться этой власти во всех вещах, которые относятся к служению этой жизни и государству, и не только для того, «чтобы избежать наказания», но и «по совести, ибо это воля Божья» (Barnes 1963a, p. 81). Второе заключение, которое они всячески подчеркивают, состоит в том, что ничто не может оправдать подданного, который противится приказам правителя. Как заявляет Меланхтон, «намеренное неповиновение земной власти и истинным и разумным законам есть смертный грех, и Божьим наказанием за него, если в нем упорствовать, является вечное проклятие» (Melanchton 1965, p. 333). И вновь Барнс и Тиндейл повторяют ту же мысль. Барнс формулирует в «Конституциях, составленных людьми» простое правило для подданных: если правитель «тиран и отдает приказ, идущий против правды и закона», можно либо «бежать, либо повиноваться тому, что вам приказывают», но «ни в коем случае не сопротивляться мечом и десницею» (Barnes 1963a, pp. 81–82). А Тиндейл развивает ту же типично лютеранскую тему, начиная с того, что люди «по большей части» «охочи до мятежа и драки» (Tyndale 1848, p. 165). Это приводит его в ужас, и он цитирует слова св. Павла, что бороться с вышестоящими властями все равно что противиться Богу, «ибо они в зале Божьем, а те, кто противится, прокляты будут» (p. 175). Эти выводы затем иллюстрируются рядом библейских историй, которые, на его взгляд, доказывают, что любое сопротивление законной власти всегда есть зло и никогда не должно иметь места (pp. 175–178).

Далее эти авторы рассматривают дополнительный аспект той же темы политического обязательства – природу обязанностей правителя перед Богом и людьми. Поскольку правители установлены Богом во исполнение Его замыслов, из этого прежде всего следует, что они обязаны править людьми не так, как им хочется, но так, как желает Бог. Правители должны помнить, говорит Тиндейл, «что люди Божьи, а не их», и что «закон Божий, а не короля» (pp. 202, 334). Истинная роль короля заключается в том, что он «слуга для исполнения законов Божьих, а не в том, чтобы править как ему вздумается» (p. 334). Тиндейл, впрочем, интересуется не столько обязанностями правителей, сколько их полномочиями, особенно вопросом об их власти над Церковью. Поэтому он ограничивается тем, что подводит общий итог обязанностям правителей в «перечислении», завершающем «Послушание христианина». В нем Тиндейл призывает «помнить, что они главы и десницы, необходимые для того, чтобы защищать тело, служить миру, здоровью и благополучию, и для того даже, чтобы спасать тело; и что их должности получены от Бога, чтобы служить и помогать братьям» (p. 334). Но если мы обратимся к Меланхтону, то обнаружим гораздо более ясное обсуждение и природы, и объема обязанностей, возложенных на «благочестивого государя». Во-первых, Меланхтон очерчивает границы действий государя, установленные его обязанностью исполнять только законы Божьи. Именно здесь Меланхтон излагает свое в высшей степени влиятельное учение об адиафоре, или «вещах безразличных» (Manschreck 1957, pp. 176–181), основанное на различении божественных и человеческих законов. Законы Бога существенно важны для спасения и должны всегда исполняться. Многие же человеческие законы не существенны для спасения и в этом смысле «безразличны». Из этого следует, что Бог не предписывает, но и не запрещает некоторых действий, а «возведение их в закон» приводит к «путанице» (Melanchton 1965, p. 308). Такое же учение было вскоре принято Барнсом и рядом других лютеранских теоретиков в Англии. Как говорит Барнс в своем эссе о Церкви, благочестивый правитель ограничен двумя вещами. Прежде всего, он никогда не должен законодательствовать «против слова Божьего и уничтожая веру». Но ему также никогда не следует «приказывать безразличные вещи, выдавая их за те, что должны совершаться с необходимостью» (Barnes 1963a, p. 90). Однако более важной темой для Меланхтона в этом разделе его труда являются позитивные обязанности благочестивого князя. Вначале он пишет, что все правители должны наказывать ересь и помогать истинной религии. Они «обязаны запрещать все ложные учения, такие как заблуждения анабаптистов, и наказывать упорствующих» (Melanchton 1965, p. 337). И они «должны признавать святое Евангелие, веровать, исповедоваться и направлять других к истинному служению Богу» (p. 336). Меланхтон также подчеркивает, что правители должны защищать и никогда не нарушать права собственности своих подданных. Иногда считают, что, указывая не только на религиозные, но и на чисто социальные аспекты надлежащего правления, Меланхтон стремился расширить понятие правления, предложенное Лютером (Allen 1957, p. 33). Верно, конечно, что он делает особый акцент на идее, согласно которой «имущество подданных не должно отбираться господином, если это не продиктовано общими нуждами страны» (Melanchton 1965, p. 338). Меланхтон приводит «страшную историю» о винограднике Навуфея, мораль которой, на его взгляд, состоит в том, что имущество подданного является «частью божественного порядка в земном правлении и политическом обществе, такой же, как судебное решение или наказание. Поэтому князья не должны нарушать этот порядок; им следует помнить, что и на них тоже распространяется заповедь „Не кради“» (p. 338).