– Вы же знаете, что войти в лавку может лишь преемница Глэдис, та, кто прибыла с исключительно благими намерениями! Я здесь со вчерашнего дня, и, как видите, цветы меня приняли! – мой голос окреп, когда я заметила, что некоторые лица в толпе стали менее враждебными. – Поверьте мне! Я не успела выйти к вам вчера, чтобы познакомиться, потому что приводила в порядок жилую часть, а сегодня…

Но мои слова потонули в нарастающем гуле голосов. Соседи возбуждённо переговаривались между собой, их голоса становились всё громче:

– Ничего себе! Лавка, наконец-то, заработает?

– Врёт, как дышит!

– Да я бы не сказал, что она притворяется.

– Вы серьёзно ей верите? Камелия всегда умела втереться в доверие! Волчица в овечьей шкуре, значит, всё-таки нашла способ прибрать к рукам наследство?

– А я говорила, что тут что-то нечисто!

– Да как она посмела…

Правду говорят, что нет ничего хуже разгневанной толпы. В данном случае за толпу успешно сходило полтора десятка соседей на одну безвредную меня.

И что мне делать?

Спрятаться в лавке?

Так а если начнут бросать новые яблоки или, что ещё хуже, возьмутся за камни и побьют все стёкла?

Растерянная, напуганная, я затравленно переводила взгляд с одного враждебного лица на другое. Как внезапно соседи торопливо расступились перед Райзеном, как волны перед носом корабля. Мистер Харт неспешно прошёл по импровизированному проходу, встав между мной и разгневанными соседями. Нарочито неторопливо размял шею до лёгкого хруста и расправил без того широкие плечи.

– Вы совсем страх потеряли? – его стальной голос прорезал возмущённый гомон. – Забыли, кто теперь живёт с вами по соседству? Решили устроить самосуд без доказательств?

Соседи недовольно заворчали, но спорить с мистером Хартом никто не осмелился. Оставаясь за его спиной, я затаила дыхание и прикусила губу от напряжения. А Райзен продолжал давить:

– Напомнить вам законы Адалории? Как добудете доказательства, что эта девушка причинила вам ущерб – приходите. В городскую стражу! – он повысил голос. – А не устраивайте здесь детский сад. Взрослые люди… Свободны!

Толпа мгновенно растаяла, подобно утреннему туману. Я всё ещё дрожала, не веря своему спасению.

Поверить не могу, что Райзен, ещё утром испытывающий ко мне неприязнь, теперь грудью встал на мою защиту!

Осторожно шагнув вперёд, я тихо спросила:

– Мистер Харт, спасибо вам огромное! Если бы не вы… Скажите, как я могу вас отблагодарить?

Райзен, решивший, что дело в шляпе и можно не стоять посреди улицы, уже повернулся ко мне спиной. Однако едва он услышал мой вопрос, как внезапно замер на полушаге.

Поспешив за ним, я не успела затормозить и едва не врезалась в широкую спину соседа. Выставленные вперёд ладони предательски скользнули по стальным мышцам, прикрытым тканью рубашки.

Твёрдые как камень и горячие, как будто у него подскочила температура. Ой, что это я…

– Извините! – я торопливо отдёрнула руки, поражённая тем, как непривычно волнующе ощущалось это случайное прикосновение. Кончики пальцев всё ещё ощущали жар и слегка пульсировали, будто я ненароком обожглась о кипящий чайник.

Несколько долгих секунд мистер Харт стоял неподвижно, напряжённый как струна, а затем медленно обернулся. Мужественное лицо казалось мрачнее грозовой тучи, зато серебристо-серые глаза сверкали как два алмаза.

Божечки, я опять что-то сделала не так?

– Да, Камелия, – процедил он сквозь стиснутые зубы, и аккуратные крылья носа затрепетали, с шумом втягивая воздух, – есть отличный способ сказать мне спасибо. Старайся поменьше мозолить мне глаза и не мешай. Ты здесь сутки, и я уже от тебя устал.