Истинное счастье дракона, или цветочная лавка попаданки Алина Панфилова

– Она дышит?

– Мне откуда знать? Подойди и посмотри.

– Как? Горшок мешает.

– Плохому танцору и…

– Сам такой… ой-ой, убери свои колючки!

Голоса просачивались сквозь вязкую пелену тумана, словно через толщу воды. В голове надрывно звенело, будто в ней забралась маленькая обезьянка и с упоением колотила в медные тарелки.

Вот ведь угораздило!

Первый день в цветочном салоне, и надо же было так по-дурацки поскользнуться на мокром полу, да ещё с кактусом в руках. Теперь эта колючая зараза, кажется, упала на мою ладонь – каждый палец пульсирует от впившихся иголок.

Шепотки внезапно стихли, оставив после себя звенящую пустоту.

Странно…

Мы же в торговом центре – тут вечный шум и гам. Или сердобольная Ольга Ивановна распорядилась унести меня в подсобку?

Надеюсь, кто-нибудь догадался вызвать скорую: тело ощущается свинцовым, голова раскалывается всё сильнее, а слабость такая, что не могу пошевелиться.

В этот момент кто-то острыми концами пинцета вцепился в тонкое колечко на безымянном пальце. Ах да, "подарочек" от бывшего – предателя, который целый год вешал мне лапшу на уши.

Сам назначил дату свадьбы, сам уговорил влезть в кредит и занять кругленькую сумму у родителей – всё ради того, чтобы было "как у людей".

А сегодня заявился в салон под ручку с фифой, которая, как избалованная кошка, мурлыкала и клянчила букет из алых роз.

Меня он не увидел – я подрезала стебли в подсобке. Зато прекрасно слышала милое воркование двух влюблённых голубков. Не удержалась и схватила кактус, мечтая запустить колючим снарядом в его самодовольную физиономию.

Вот только предательская лужа спутала все карты, и теперь валяюсь с этим же кактусом в обнимку.

– Ай! – пронзительная боль прошила палец, словно по нему саданули молотком.

– Пардон-пардон, – отозвался странный голос, похожий на смесь карканья со стрекотом. – Вы правы, она определённо жива!

Пульсирующая боль в пальце придала сил, и я с трудом разлепила веки. Зрение возвращалось неохотно: красные и жёлтые круги медленно таяли, уступая место размытым очертаниям.

Первое, что проступило сквозь туман – тёмно-коричневая плоскость потолка, точь-в-точь как в старых деревенских избах. Вокруг шелестело что-то живое, будто я очнулась не в помещении, а посреди сада или лесной поляны.

Кряхтя и постанывая, кое-как приподнялась на локтях. Подо мной оказался пыльный деревянный пол, а вокруг…

Из горла вырвался сдавленный писк, когда я увидела, что меня окружает.

Точнее, кто.

– Вы… Вы… Да как! Такого же не бывает!

Я судорожно ущипнула себя за запястье и тут же взвыла от резкой боли – нет, это не сон!

Перед глазами во всей красе предстала невозможная картина: живые цветы, самые настоящие, в стареньких глиняных горшках, стояли полукругом и с любопытством разглядывали меня, словно диковинную зверушку в зоопарке.

Ромашка чуть склонила головку набок, и её полупрозрачные лепестки испуганно затрепетали. Длинные реснички, точь-в-точь как у фарфоровой куклы, отбрасывали причудливые тени на бледную сердцевину.

Рядом покачивалась застенчивая мухоловка, то и дело демонстрируя в смущённой улыбке два ряда острых зубов. А этот паршивец-кактус, из-за которого я, собственно, здесь оказалась , виновато прятал за спину свои колючие отростки, удивительно похожие на руки.

“Так, Меля, соберись! – мысленно приказала я себе, понимая как это глупо звучит. Нет, не имя. Бабушка обожала цветы и настояла, чтобы мама назвала меня Камелия. – Это просто сон. Сейчас ты проснёшься в подсобке, Ольга Ивановна напоит тебя горячим чаем, и ты спокойно пойдёшь домой. Заберёшься под одеялко и…”

– Осторожно, дурёха! – раздался справа тот самый трескучий голос. – Напугаешь ведь! Они и так еле на ногах держатся, магия почти иссякла.

К-какая магия?

Я резко повернула голову и чуть не свалилась обратно – на старой табуретке восседала здоровенная сорока с иссиня-чёрной грудкой, свесив вниз две когтистые лапки. Хитрые глазки-бусинки так и стреляли в мою сторону, то и дело задерживаясь на кольце.

К горлу подступила тошнота, в висках застучало с удвоенной силой. Я зажмурилась, замотала головой, пытаясь прогнать наваждение, но когда снова открыла глаза – ничего не изменилось.

Говорящая птица и живые цветы никуда не делись.

Нервный смешок застрял где-то между истерикой и обмороком.

– Может, она глухая? – робко прошелестела ромашечка, покачиваясь, как балерина, на тонком стебельке. На секунду она стала ещё более прозрачной, но в следующей момент вернула себе капельку прежних красок.

– А я говорил, – проворчал кактус, с тревогой глядя на ромашку. Мясистые отростки беспокойно подрагивали, выдавая тщательно скрываемое им волнение. – Не надо было рисковать. Вот, получите и распишитесь. Не цветочница, а самый настоящий брак! Давайте, ребята, встаём в круг и возвращаем, откуда взяли.

– Подождите! – я замахала руками с такой силой, что чуть не потеряла равновесие. Внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия. – Я не глухая и уж точно никакой не брак! На это слово у меня вообще теперь аллергия, уж поверьте! Просто объясните, пожалуйста, кто вы, и как я сюда я попала?

Цветы в горшках принялись взволнованно переглядываться, словно не могли договориться, кто начнёт первым.

– Ты предложил ритуал призыва, ты и объясняй, – прошелестела незаметная фиалка, качнув головкой в сторону кактуса.

– Нет уж, – возмутился тот, растопырив колючки. – Я, между прочим, был против! А вот некоторые так рвались испытать древнее заклинание…

Сорока, восседавшая на табуретке, закатила глаза и щёлкнула клювом, призывая всех к тишине.

– Позвольте мне, – произнесла она с той особой снисходительностью, которая бывает только у очень мудрых существ. – Но для начала представлюсь – Изабелла Лучезарная из древнего рода… Впрочем, неважно, ты всё равно не поймёшь. Вернёмся к нашим баранам, то есть цветам.

Я навострила уши, внимательно слушая птицу. Первоначальный страх исчез, сменяясь жгучим любопытством. Сомневаюсь, что кто-то из них способен причинить мне хоть каплю вреда.

– Дорогая моя, ты находишься в королевстве Адалория, если точнее – в его южной части, в городке под названием Рэйнград.

Птица издала короткий смешок, который больше походил на простуженное карканье:

– Забавно, правда? Город назван в честь бога дождя, а осадков здесь с гулькин нос.

Я растерянно кивнула, пытаясь уложить в голове происходящее.

Королевства, боги, магия…

– Видишь ли, – продолжила Изабелла, и её голос дрогнул, – хозяйка этой лавки, старая Глэдис, покинула нас, не успев найти преемницу. А лавка-то не простая – зачарованная. Пустит на порог лишь ту, чьё сердце подобно цветку.

– Но как же… – протянула я задумчиво и оборвала себя на полуслове. Сначала дослушаю до конца, а потом задам все интересующие меня вопросы.

Птица переступила с лапки на лапку:

– Первый месяц тут от желающих не было отбоя, очереди стояли от самой ратуши – все хотели прибрать лавку к рукам. А теперь… Два месяца уже никого.

Сорока всхлипнула и провела кончиком крыла по блестящему глазу:

– Детки без магии совсем истощились, скоро начнут исчезать один за другим.

Цветы в горшках издали протяжный вздох, от которого, казалось, задрожали стёкла. Ромашка совсем поникла, став почти прозрачной, фиалка прижала листочки к стеблю, обнимая саму себя, а кактус съёжился, став похожим на маленького, колючего ежонка.

Сердце сжалось от острой жалости к этим удивительным существам.

– Чем… чем я могу помочь? – слова сами сорвались с губ прежде, чем я успела их обдумать.

Могу ли я вообще чем-то помочь? Тут нужна магия, а я всего лишь стажёр из небольшого цветочного салона.

– Мы призвали тебя по старой книге Глэдис, – сорока подлетела ближе, заглядывая мне в глаза. – Нам нужно, чтобы ты за три месяца вернула лавку к жизни и нашла достойную преемницу. После этого мы вернём тебя обратно.

Обратно?

А вот это уже интересно.

– Если, конечно, сама захочешь, – добавила Лучезарная и заговорщицки мне подмигнула.

Выбора не было. Можно было продолжать отрицать очевидное, сидя на полу и покрываясь пылью вместе с ним.

А можно было воспользоваться шансом начать новую жизнь! Забыть Артёма с этой размалёванной девицей, да ещё и не одной, а в компании милых волшебных существ!

Я неловко поднялась на ноги, отряхивая пыль с одежды.

– Постараюсь помочь, чем смогу, – произнесла, оглядываясь по сторонам. – Но сперва надо как следует осмотреться .

Фиалка, ромашка и кактус мигом оживились. С поразительной для горшечных растений ловкостью они запрыгали к подоконникам, а затем одним слитным движением взлетели наверх. Мухоловка попыталась повторить трюк товарищей, но сил, видимо не осталось, и цветочек огорчённо вздохнул, в бессилии опуская листья.

– Я помогу, – не веря, что всерьёз говорю с растением, обхватила горшок двумя ладонями и вернула хищного, но стеснительного обаяшку на его законное место.

Внимательно осматривая помещение, я отметила, что лавка отчаянно нуждается в уборке – пыль покрывала всё толстым слоем.

Повсюду стояли кадки, горшки и кашпо с цветами, но в отличие от моих новых знакомых, эти растения казались застывшими во времени – ни движения, ни малейшего признака жизни.

– Они в стазисе, – пояснила Изабелла, перепорхнув на плафон и взметнув крыльями серое облако. – Как только магия наполнит лавку – цветы вернутся к жизни.