— Ювелир впечатлился моим «благотворительным пожертвованием» и сделал браслет меньше, чем за сутки! — «сестра» восторженно открыла коробочку и сунула под нос герцогине.

— Отлично, — довольно улыбнулась мадам Олейна. — Считай этот жених у тебя в кармане. Уверена, что уж на отборе ты сможешь обойти всех.

Со стороны столовой бодрым шагом вышел племянничек, сверкая белоснежной улыбкой и настолько же белой накрахмаленной сорочкой.

— Что, кто-то настолько отчаянный, что готов нашу Элизу-капризу взять в жены? — хохотнул он, за что словил практически оплеуху от взгляда герцогини.

— Теперь по правилам, которые выставил лорд Герберт тебе нужно лично отвезти браслет в его особняк, — вернув дочери шкатулку, распорядилась она. — Но одной ехать нельзя.

Я постаралась прикинуться одним из тех канделябров, которые начищала. Встретиться снова с инквизитором, чтобы он меня узнал… Нет, упаси Праматерь.

— Симус… — начала герцогиня.

— Я, тетушка, уже ангажирован, — моментально увильнул от столь завидного задания племянничек. — До вечера меня не будет.

Симус поклонился и исчез ещё до того, как мадам Олейна успела его остановить. И тут все внезапно заметили меня.

— Мели-и-на, — протянула герцогиня довольно.

8. Глава 8. Поездка

Я прикрыла глаза и заставила себя дышать глубоко. Не может же герцогиня поступить так нелогично и отправить меня под нос самому инквизитору? Или может, чтобы проверить мои слова, что ничего не произошло.

— Поедешь с Элизой и проследишь, чтобы ценный груз и не менее ценная честь остались в целости и сохранности, — пристально следя за мной, сказала герцогиня.

Ну вот. И какой она реакции она от меня ждала? Я должна возразить и попытаться отказаться? Не угадала. К тому же, если подумать, это был очень удобный легальный способ при свете дня оказаться в особняке инквизитора и разведать.

— Да, Ваша Светлость, как скажете.

Мадам Олейна была очень удивлена моему послушанию, даже попробовала побуравить меня взглядом из серии “я знаю, что ты не говоришь мне правду”. Но я никак не отреагировала, и уже спустя полчаса мы тряслись в душной закрытой повозке по булыжной мостовой. Элиза выбрала свое самое лучшее дневное платье и теперь я была вжата в сидение и никак не могла убрать от лица воланы. Если бы мне пришлось надеть что-то парадное, я бы уже не влезла.

Но в невесты я не метила, слава Вселюбящей, поэтому я была в своем скромном платье сиротки, которое занимало минимум места и позволяло легко и быстро передвигаться.

— Веди себя скромно и вежливо, — поучала меня Элиза, пыхтя и ойкая на кочках. — Тебя должно быть не видно и не слышно. И если вдруг Вселюбящая пошлет нам такое счастье, как встречу с самим лордом Гербертом, ни в коем случае не поднимай на него глаз. Говорят, он это очень не любит.

“Не любит. Ну, конечно, — фыркнула я про себя. — Вон, когда поймал меня так и таращился на меня”.

На подъезде к особняку я поняла, что там что-то поменялась. Около ворот суетились мужики с топорами и пилами. Дерева, с которого я “спасала котенка” больше не было. Страшный же человек этот Главный инквизитор! Ни в чем неповинное дерево — сразу под корень. Я тяжело вздохнула, жалея об утраченном отличном месте для наблюдения.

Из повозки я выскочила легко и грациозно, а вот Элизу пришлось с силой вытаскивать лакею Главного инквизитора. Дело осложнялось тем, что моя “сестра” вцепилась в шкатулку и отказывалась кому-либо ее доверять.

Наконец, нас провели в ворота на аудиенцию. Всю дорогу к крыльцу особняка меня не покидало ощущение, что на меня смотрят. Я шла, опустив голову и одними глазами изучая обстановку. Мои поиски источника этого взгляда оказались безрезультатны.