– Да вы присаживайтесь, не стойте, – сказал ему Рус. Студент сел. По классу пробежал удивленный гул голосов.

– Что ж, будем считать знакомство наше состоявшимся, – произнес Рус, доставая из портфеля свои тетради, кодексы и выкладывая их на стол.

– Приветствие наше затягивать не будем, предлагаю сразу перейти всем нам к делу, – сказал Рус, поднявшись со стула и снова заняв место у преподавательской трибуны. По классу снова прокатился негромкий гул голосов.

– Что ж, думаю, все согласны, – подытожил Рус. – Мой спецкурс разработан мною и является основой моей магистерской диссертации, которую я буду скоро защищать на кафедре Коммерческого права в СПБГУ. Поэтому вопросы, которые я в ней ставлю, я беру из своей личной практики, сталкиваясь с проблемами в сфере лицензирования на каждом шагу. Именно об этих проблемах мы и будем с вами говорить на моих лекциях.

– А вы правда всем, кто будет ходить на ваши лекции, поставите зачет автоматом? – спросил его Березин с места.

– Правда, – ответил Рус, поняв, что назад повернуть он уже не сможет, и поспешил добавить: – Но только тому, кто покажет мне свой полный конспект записанных моих лекций.

– Тогда я обязательно буду ходить, обязательно! – выкрикнул с места Березин. – Мы с вами друзья, Ростислав Анатольевич, – сказал он, сжав кисти обоих рук и потрясая ими в воздухе.

– Дружба сдать зачет без конспекта не поможет.

Тут та же самая студентка сделала реплику:

– А любовь поможет?

Студенты засмеялись.

– И любовь не поможет, – ответил Рус, как будто бы не слышал смеха после вопроса. Конечно же, он все слышал, просто ему было далеко сейчас до этой темы.

– Что ж, пора нам начинать, – произнес он серьезным тоном.

Первая лекция Руса прошла весьма успешно. Он даже сам от себя не ожидал такого успеха. Студенты слушали его, многие даже слушали во все уши. Рус и не думал, что он может так хорошо и красиво излагать свои мысли. Он умел рассуждать, но вот что он умеет говорить так увлекательно, он не знал и не предполагал. Ему самому уже начинала нравиться его новая работа, потому что в диалоге со студентами ему легче давались выводы над поставленными им же вопросами, то есть студенты в диалоге с ним сами наводили его на правильные постановки необходимых вопросов, на которые они вместе давали ответы. А это было успехом, ибо, как догадывался Рус, установить контакт с аудиторией – и есть главная задача любого учителя, а если еще лектор сможет заинтересовать в своем предмете учеников, то это вообще высший пилотаж преподавания. Получается, что Рус вполне мог себя считать профессионалом, если ему это так легко удалось. Хотя, быть может, в успехе играли немаловажную роль его гены? Родители Руса были учителями: мама – учителем начальных классов, отец – преподавателем и доцентом кафедры «научного коммунизма» в одном из ВУЗов СССР, до той поры, когда он еще не был диссидентом. А вот когда он уже им стал, Русу вместе с родителями приходилось переезжать из города в город, чтобы уйти от преследования КГБ. А гонения на его отца происходили по политическим мотивам: за правду, за неосторожное слово с критикой партии, либо какой-либо исторической фигуры. Так и Рус был борцом за правду, понимая, что он скорее все-таки запутавшийся борец за ложь. А теперь он чувствовал, что снова стоит на твердой дороге, которая ему нравится, потому что она ему понятна, она честна, трудна и не опасна, поскольку лишена риска для жизни, который всегда присутствовал, пока он работал с лохотронщиками из Апрашки: с Седым, Мишей и Петей. «Да уж, – подумал Рус, – я – адвокат – борец за правду, а на самом деле – запутавшийся борец за ложь».