Призывался я из Могилева, туда «купцы» приезжали из десантных частей. 4 ноября 1963 года отбыл по призыву, в город Марьина роща, это в Минской области, в воинскую часть 89417. До сих пор помню номер части. Бригада специального назначения ВДВ.

Спецназ! Армейская элита!

Служба была что надо. Мужика настоящего из меня сделала (малость закомплексованности еще долго оставалось, но это уже ерундой казалось после армейской закалки).

Были прыжки с парашютом. И боевые, с полной выкладкой, и ночные, и сразу после гибели одного из нас – на учениях, на глазах у всех. Были марш-броски, «выброски в тыл» – неделю жили на кладбище, неделю – на заброшенной железнодорожной станции, маскируясь от местных жителей, месяц жили в палатках на снегу, в лесу.

На втором году службы заработал сержантские лычки и отпуск на 10 дней за отличие на учениях.

Труднее всего было готовиться к экзаменам. Ясно понимал, что с моими знаниями, которые вынес я из вечерней школы, только чудом можно было подступиться к приемным экзаменам в элитный, единсвенный в Союзе институт. Про успешную сдачу и думать страшно было. На дурака сдавать не собирался, поэтому прямо с первых месяцев службы начал готовиться к серьезной подготовке по всем пяти предметам экзаменов. Уперся – дальше некуда. Читал, зубрил, заучивал до потери пульса, как говорится.

На втором году службы стал помкомвзвода, маленькие привилегии появились. Для всех в 22 ноль-ноль отбой, а я в учебный класс и до часу, до двух над учебниками. Засыпал там иногда, само-собой.

Через год проштудировал все билеты по программе вступительных экзаменов и начал по второму кругу зубрить.

Кроме того, решил закладывать научный фундамент моего будущего похода на Москву. За годы службы закончил годичный общественный университет марксизма-ленинизма (и такие были, раз в неделю ходил на лекции в дом офицеров) и заочную школу военных корреспондентов. Стал внештатным сотрудником газеты белорусского военного округа, регулярно писал, иногда вполне солидные заметки. (Между прочим, вступительная комиссия МГИМО вполне серьезно отнеслась к этой моей забаве, даже на факультет международной журналистики рекомендовали).

Зимой в лесу почти месяц прожили

Большинство сослуживцев сочувственно на все эти мои эксперименты смотрели. В батальоне еще человек десять собирались поступать в разные ВУЗы. Однако они проще смотрели на это дело. Главное было – получить в части разрешение выехать для сдачи вступительных экзаменов. Тогда, по закону, разрешалось отпускать солдатика на экзамены и, при успешной сдаче – увольнять его из рядов Советской Армии. А не сдал, возвращайся дослуживать до календарного срока. Другими словами, была возможность без всякого риска просто съездить туда-сюда, проветриться, отдохнуть от службы.

Неожиданно для всех, а для меня – как гром среди ясного неба, объявили новый приказ тогдашнего министра обороны маршала Малиновского: эт-та што за беспорядки в армии? Разболтались, мол, ва-аще! Никаких отпусков абитуриентам. Разрешаю отпускать поступающих в ВУЗы только после окончания календарного срока службы. Примерно так изложено было.

Для меня это означало – отпустят только в ноябре. А экзамены в МГМО в начале июня.

Другие мужики поматерились день-другой и махнули рукой на всё. (Анекдот такой был: подыми руку, выше, выше подыми. А теперь резко опусти вниз. И скажи: пи-и-сец!) В смысле, что против министра не попрешь, делать нечего, придется попытаться на следующий год.

Ага, на следующий. А где я на гражданке заработаю рекомендацию аж ЦК компартии Белоруссии? К тому времени уже сумел стать кандидатом в члены КПСС. Хоть и сложно было, но пробил и эту стену. Уже с замполитом батальона предварительно договорился насчет рекомендации политотдела бригады. Вроде бы обещал поддержать, а тут…