Именно разговор о Варе открыл мне еще одну неожиданную сторону бледного красавца: неравнодушное отношение ко всему, что ее касалось. Однажды Вольский неприкрыто намекнул на то, что у него есть персональное задание прикрывать Смолоногову во всех ее делах.

В таких разговорах следовало искать второе дно. Скорее всего, таким образом меня вводили в какую-то хитрую комбинацию. В зону двойной тени – от фигуры Вари, с одной стороны, и от Конторы в лице Вольского – с другой.

Мне представилась возможность понаблюдать Варю на светских собраниях. Иногда в одиночестве: загадочная красавица, привлекающая внимание не только мужчин, но и женщин. Иногда в сопровождении известных или неизвестных спутников. Я присутствовал при ее общении с людьми – от организаторов вечеров в Русском доме до послов разных стран и всемогущего резидента Грохота, которого можно было считать игроком высшей лиги общения. Артем Иванович и Варя напоминали два говорящих айсберга: за словами ощущалась бездна, в которую не всегда хотелось заглядывать.

Мнение о Варе составлялось и из осторожных рассказов Артема Ивановича, который мог говорить далеко не все, но пищи для предположений выдавал достаточно.

Итоговый портрет был таким. Умна и привлекательна, хотя и не молода. Готова манипулировать людьми для достижения своих целей. Средства манипуляции разнообразны: обширные связи, постель и, если потребуется, шантаж и убийство. Чем короче с нею сближаешься, тем сильнее чувствуется опасность. В Витсбурге живет с больной старой матерью-графиней.

И с этой яркой и опасной женщиной мне было рекомендовано сблизиться до степени, позволяющей получить и проверить критически необходимую информацию.

Грохот не без назидания рассказал мне вот что. Варя оказалась около него по решению руководства MI6 в 1991 году. Она вычислила человека Грохота в своем окружении, сумела завязать с ним отношения и «влюбиться». Варя позволила воспринять себя как стандартную глупенькую англичанку и оказаться во власти страшных людей команды Грохота.

Влюбленная англичанка, хотя и с русскими корнями – страшная сила, на все готовый вепрь, в чем Варе удалось убедить сначала подставленного ей Грохотом Ромео, а потом и самого Грохотя. В результате Варя стала снабжать Контору высококачественной дезой, дискредитирующей высокопоставленных фигур в Москве, которым Варя легко кружила головы и тут же сдавала Грохоту и друзьям в MI6.

Грохот, прознав о том, что Варя дурила его с дезой, не простил этого ни Варе, ни MI6. Однако контакты Грохота с Варей продолжалась – он не хотел отпустить ее.

В деле о закупке кораблей Конторе было известно почти все. Почти все знала Контора и об адмирале Мурашко – главном кураторе сделки с российской стороны. Почти… А надо было выяснить детали отношений Вари с каждым из участников сделки с российской и англо-американской стороны: кто и с какой стороны был окончательным благоприобретателем, и в каком размере.

Нас познакомил Грохот – раз, а с самим Грохотом ничего просто так не бывает – два. В результате Варя железно предположила мою принадлежность к команде Грохота и общалась, как всегда, с двойной целью – узнать нечто и впарить дезу.

Грохот отдавал себе отчет в том, что имя адмирала Мурашко – только верхний слой. А ниже – все, что с ним связано: сколько денег, в каком банке, имя российского посредника при переводе денег за рубеж, участие Вари в банковских переводах. И не только по линии Мурашко, но и во многих других случаях.

В папочке, хранившейся в Конторе со времен моей юности, имелись сведения, среди прочего, о моей способности к гипнозу. Я сам никогда не называл это гипнозом, потому что ничего специфического не делал. Просто у меня как-то само собой получалось в мгновения особой концентрации проникать в потаенные уголки сознания собеседника. Я начинал буквально слышать мысли, которые возникали параллельно произносимым словам и были значимее слов. По крайней мере – для меня. Я не часто прибегал к этой своей способности. Но в случае с Варей мне было более чем интересно услышать то, что скрывалось за словами или просто скрывалось. Получением имен-должностей-званий банковских посредников, которых Контора никогда бы не вскрыла, я вроде бы оправдал свое участие в деле.