На первомайские праздники родители учеников девятого класса организовали для них поездку в Новосибирск с культурно– массовой программой. В нее входило посещение представлений в цирке, оперного театра, зоопарка и мемориала героям Новосибирцам, павшим в Великую Отечественную Войну. Яковлев был едва ли не штатным фотографом в классе. Набрав в запас кассет с пленками, он неустанно щелкал затвором «Смена 8М». Фотоаппарат был простенький, но надежный.

Через Районный Отдел Народного Образования с жильем решили просто: их поселили на три праздничных дня в одном из общежитий интерната. В него ребята возвращались только вечером, основательно набегавшись за день по городу.

Успели побывать везде и даже объездили весь город, накатавшись на трамваях.

Больше всего Володьке понравилось представление в оперном театре. При достаточно большом размере зрительного зала акустика была просто изумительной, голоса актеров звонко разносились до всех уголков. Сочные, почти нереальные цвета старинных костюмов на актерах, сценические картинки сказочной жизни. Все отлично можно было разглядеть в маленькие театральные бинокли, которые им выдали по просьбе учительницы. Действо, происходившее на сцене, завораживало.

Во всех перемещениях с классом по городу Володька старался держаться поближе к учительнице. И когда он делал снимки фотоаппаратом, в кадре непостижимом образом оказывалась именно она.

В помощь Любови Николаевне школа выделила физрука Вениамина Петровича. По вечерам они уединялись в уголке, а располагались всем классом в одной большой комнате, подсчитывали расходы, планировали завтрашние мероприятия. В такие моменты Яковлев начинал злиться. Ревновал. Он выходил на лестничную площадку, чтобы не видеть и не слышать их шушуканья. Спустя какое– то время следом выходила учительница.

–Что с тобой, Володя? Я что-то делаю не так?

–Я Вас ревную.

–Но к кому? И за что?

–К Петровичу.

–Но, Володь, это – же работа. Мы должны время от времени совещаться.

–Да я все понимаю. И ревную.

Честно говоря, Володьке нравилось то, что она его уговаривает. Нравилось вот так уединиться с учительницей и поговорить о пустяках. Или разыграть роль неутешного ревнивца.

В свободное от различных хлопот время учителя развлекались разгадыванием кроссвордов: покупали в киоске любую газету, усаживались за столик и принимались за дело. Рядом всегда оказывался Яковлев. Он вообще везде ходил за учительницей как привязанный, опекая и предугадывая ее желания. Он старался быть внимательным, но не назойливым. Вот и в разгадывание кроссвордов он вносил свою лепту за счет своей начитанности и великолепной памяти.

Яковлев все чаще и настойчивее приковывал к себе внимание учительницы. В себе девушка пока разобраться не могла и лишь дивилась загадочной метаморфозе: раздражение понемногу ослабевало, и – удивительное дело – даже сама стала с нетерпением искать его внимания и ловить завораживающий взгляд.

2

Девчонки шумной веселой стайкой сбежали вниз по лестнице, промелькнули через фойе, и вот уже их звонкий щебет вырвался из школьных стен и растаял.

Опоздал. Что же делать? Всех уже распустили.

Яковлев поднялся на второй этаж, остановился перед учительской. В приоткрытую дверь виден был столик, за которым сидела Любовь Николаевна и что-то писала в журнале. На звук шагов она подняла голову, обернулась. Увидев Володьку, она встала и вышла к нему в коридор.

В школе стояла непривычная тишина. Только внизу одиноко хлопнула дверь, простучали по кафельной плитке каблучки. Кто-то вошел.

–Володя, ты почему опоздал?– спросила Любовь Николаевна.